На краю Бостона
Шрифт:
– Это тебе за утреннее дерьмо, Софи.
Глава 11. Софи.
Если меня можно назвать легкомысленной, только за то, что собиралась сделать.
На свидании Джек вел себя достаточно галантно, оставив приставучие и пошлые шуточки где–то в недрах своих мыслей. Та показная настойчивость после занятий в кабинете живописи исчезла, и вместе с ней мое отвращение. Напротив, он стеснялся и нервничал, как и я.
У меня было всего два партнера. Майкл – в старшей школе, но об этом лучше промолчать, и Дин на третьем курсе. Не то чтобы я
После свидания мы с Джеком стояли около входной двери моего дома и неловко переминались с ноги на ногу, будто два подростка не знают, что делать дальше. И вот он уже спустился с крыльца, как я остановила его и пригласила зайти на чай.
Теперь Джек осматривается в гостиной, пока я действительно завариваю чай.
– Тут уютно, – громко говорит он. Под ногами скрипят половицы, видимо расхаживает по комнате.
Я появляюсь с двумя чашками и корзинкой печенья, лежавшего на кухне с начала учебного года.
– Знаю, бабушка умела нарядить дом, словно куклу. Рюши, цветочки и скатерти. Можешь не притворяться, тут старомодно. – Я тепло улыбаюсь и благодарю за учтивость, которую он проявил.
– Серьезно, такой интерьер напоминает о моем детстве. У моих родителей были пестрые обои повсюду. И как бы я не протестовал, в моей комнате расцветали маленькие астры.
– Астры? – Вопросительно поднимаю бровь.
– Выбор странный, знаю. Представь удивление моих друзей, когда приходили ко мне в гости. Приходилось выпутываться. Рассказывать, что не успели сделать ремонт, потому что до этого в комнате жила моя бабуля, которой у меня никогда не было. Еще выдумывать, что моя бывшая спальня меньшего размера, поэтому я занял пространство в цветочек.
Я смеюсь. Представляю, как могли бы ребята стебаться над мальчиком, чьи родители обезумели и перестали считаться с тем, что мальчишке нужно мужское пространство.
– Ужас. – Закусываю губу, чтобы сдержаться и не ляпнуть лишнего, но кажется, это не работает. – Что ж, после такого веселого детства, боюсь в твоем доме по–прежнему обои в цветок.
Джек делает несколько шагов навстречу, берет меня за руку и подносит к своим губам.
– Хочешь убедиться в этом? – Его голос словно переключается с режима хорошего парня на томного обольстителя. Слегка с хрипотцой, дразнящий и тихий. – Поехали ко мне.
Я замираю. На удивление, мне нравится его намек, хотя он слишком банальный. От Джека исходит приятная энергетика, хотя раньше я считала его занудным. Он проводит рукой по волосам, от чего я ощущаю легкое покалывание между ног. Его рука скользит по моей щеке, он пальцем задевает нижнюю губу, опускается на подбородок и робко притягивает к себе, а затем неуверенно целует меня. Миллионы мурашек разливаются по телу. Мне приятно. У меня так давно не было секса, что сейчас я сорвусь и нападу на него прямо в гостиной. Но в этот момент Джек отстраняется.
– Что–то не так? – Спрашиваю, потому что у него растерянный вид.
– Софи… Я из старой школы, понимаешь?
– Не совсем.
Он закрывает глаза и тяжело вздыхает.
Я не понимаю,
– Я уже давно не пацан с кучей комплексов и гормональным всплеском. Для меня быть с женщиной – быть с ней во всем. После смерти жены я пробовал забыться в телах тех, кто готов броситься на шею, потому что у меня есть тачка и деньги. Но никто из них не готов к отношениям и обязательствам, особенно с дочкой, которой скоро тринадцать. Ты мне нравишься, очень. Я долго не мог подступиться к тебе, но как только ты ответила взаимностью, я потерялся. – Джек прочищает горло. – Я хочу прикасаться к тебе, любить тебя, целовать, доставлять удовольствие, но …
Сердце бешено стучит. Я сглатываю застрявший ком в горле.
– Но я хочу, чтобы между нами все было серьезно. Не предлагаю сразу жениться и жить вместе. Хочу просто знать, что это взаимно. И что ты не против.
Джек оказался джентльменом, а не душнилой, как я себе его рисовала. Он правильно воспитан и не бросается в койку по первому зову члена. Уважает женщин, и это подкупает. Я потеряла дар речи. Никогда не встречала мужчину, спокойно обозначающего границы и принципы. Обычно они все засранцы, желающие стянуть трусики дамы и украсть их после секса.
– Неожиданно, – все, что выдавливаю из себя.
– Да уж, испортил момент, – нервно смеется он, потирая потные ладони.
– Тебе нужно разрешение? Можно ли прикоснуться ко мне? Хочу ли я этого?
– Верно.
Я встаю и подхожу к окну, приоткрываю шторы. На улице темно и тихо, лишь стрекотание цикад разносится вокруг дома. Свет от окон особняка освещает придомовую территорию в том месте, где цвели мои тюльпаны. Дорогие редкие цветы. Фокусирую взгляд на стекле и вижу свое отражение.
– При одном условии.
Джек поднимается, весь – внимание.
– Я не люблю розы и лилии. Дари мне тюльпаны.
Я поворачиваюсь.
Его губы вздрагивают в скрытой улыбке. Джек стремительно наступает, обхватывает за талию и целует. Сначала поверхностно, затем запускает теплый влажный язык, прижимая сильнее. Руки скользят по спине и останавливаются ниже талии. Почти на заднице. Мы все еще целуемся, когда Джек приподнимает меня. Я обхватываю ногами его талию, ощущая набухший член сквозь джинсовую ткань, и издаю стон в рот. Джек целует еще глубже, словно это самый вкусный десерт в его жизни. От этого голова идет кругом. Я определенно хочу заняться с ним сексом.
– Останемся здесь или пойдем наверх? – шепчу в губы Джеку. Он не отвечает, а кладет меня на диван.
Целует шею, грудь, подключичные ямочки и возвращается к губам. Он становится грубым, словно зверь, поймавший добычу. Даже приятно, что скромность и образ доброго парня куда–то делись. Джек напирает, вжимая мое тело в диван. Поднимает подол платья и сжимает бедра руками, но не сильно, будто сдерживается. Я замечаю черную точку на потолке и не понимаю, откуда она взялась. Раньше ее не видела. В ушах застывает тишина, только тиканье часов нарушает ее. А еще наши поцелуи. Возвращаюсь мыслями к Джеку. Он проходится по коже губами, словно оставляет метки. Его щеки пылают.