На краю чужого мира
Шрифт:
— Да уж, аргумент, — рассмеялся Михаил. — Кстати, выяснили, кто на нас напал?
— Выяснили. Князь Тарковский уложил известного человека, большая удача ему выпала. Он не из благородных. Имени-фамилии тоже не знаем, только кличка, в теневом мире империи его называли Пикой, он всегда оставлял туза пик на телах своих жертв. Так что, думаю, по возвращению в столицу князю от городской стражи будет награда. Много Пика им крови попил. Ладно, не буду вас задерживать, — он выложил на стол книжечку, страничек на десять. — Перед отъездом у вас заберут её, так что, советую ознакомиться, много полезного в ней собрано. Удачи вам, ваше сиятельство, на новом месте.
—
В дверях он столкнулся с невысоким крепким мужчиной лет тридцати с обычной шпагой на боку. Похоже, это был ещё один переселенец. Смерив боярина взглядом, он кивнул ему и, пропустив мимо себя, вошёл внутрь.
Время до отправления каравана Михаил провёл, сидя в местном кабаке, где подавали очень приличную еду. Он успел дважды прочитать памятку переселенца и почерпнул много нового, например, что империки имеют хождение только в городах, за его стенами изволь иметь в карманах златники, золотые монеты аборигены брали охотно, в отличие от бумаги, которой не верили. Самым неприятным было то, что в Духовом мире златник имел курс один к трём, а не как тут, один к двум, так что, Михаил не поленился, дошёл до местной меняльной конторы и превратил половину своих империков в презренный тяжёлый металл. Вышло не сказать, что много, но пятьсот златников, спрятанных в вещах, показались Бельскому хорошей инвестицией. Очень заинтересовал раздел «Обычаи аборигенов». Это опять же не касалось городов. Те из местных, кто там проживал, вполне себе ассимилировались с чужаками. А вот племена жили своими законами и устоем. Например, нельзя входить в дом с левой ноги, у порога обязательно требовалось поклониться хозяевам. Выходить из дома нужно непосредственно спиной вперёд, если, конечно, не хочешь смертельно их оскорбить. Пожатие руки было актом невероятного доверия. И если в империи можно пожать руку любому случайному человеку, то в Духовом мире это означало фактически признание местного чуть ли не твоим родственником. Поначалу, пока не разобрались, много дров наломали.
— Эй, трактирщик, — грубо и пьяно заорали с одного из столов у самой двери, когда Михаил входил, там гуляла какая-то шумная ватага простецких мужиков, — пива неси. Караван скоро, я трезвым в эту задницу беса точно не поеду.
Михаил внимательно посмотрел на крикуна. Здоровенный детина в одежде простолюдина, но чистой и добротной, волосы подстрижены кое-как, в густой бороде крошки.
Трактирщик, видимо, хорошо его знал, поскольку подорвался с небывалым энтузиазмом и уже через пару минут приволок к столу поднос с пятью огромными кружками пенного пива.
Детина словно почувствовал, что за ним наблюдают, и безошибочно нашёл Михаила взглядом. Несколько секунд он смотрел ему в глаза, видимо, решая, как поступить, то ли дать любопытному в морду, то ли позвать выпить. Он выбрал третий — отвернулся, и уже через десять секунд вся копания с весёлым звоном, сдвинув кружки над столом, затянула какую-то незнакомую Бельскому песню, веселую, залихватскую и абсолютно матерную.
Когда часы над стойкой показали без пятнадцати семь, бородач неожиданно подхватился и заорал на весь кабак:
— Кто с караваном идёт! На площадь! Сейчас фургоны подгоним, и тронемся.
Из-за столов сразу поднялось человек двадцать. Бельский решил не отставать, кинул на стол два империка, подхватил свои сумки и пошёл на выход. Что ж, первая треть его путешествия подошла к концу, настала
На площади перед порталом началась суета. Одиннадцать длинных фургонов с деревянными крепкими бортами и крышами, в каждый запряжено по два тяжеловоза, были выстроены по кругу. Возничие, по двое, занимали места. Многие курили. Пассажиры, вроде него, стояли кучкой рядом с тем самым бородачом, их было человек пятнадцать, туда-то Михаил и отправился.
— Кто таков? — довольно фамильярно поинтересовался здоровяк.
— Боярин Бельский, — спокойно, стараясь подавить в себе желания двинуть бородачу в морду, ответил Михаил. — Бывший лейтенант гвардии его императорского величества, теперь лейтенант первого экспедиционного.
— Это хорошо, — уже гораздо вежливей произнёс караванщик. — Очень хорошо, что вы с нами, ваше сиятельство. Давайте-ка в первый фургон, ко мне, — и он указал рукой в направлении головы каравана.
Бельский кивнул и направился в сторону указанного фургона. Вот только он не понял, что так обрадовало мужика? То, что он лейтенант? Дорога вроде безопасная, или не совсем?
Пока Михаил шёл к фургону, заметил каторжан, которые должны были добывать духово железо, человек двадцать, стояли они возле двух последних фургонов, закованные в кандалы по рукам и ногам. Рожи у них самые мрачные. Рядом топтался пяток городских стражей с оружием наголо.
В течение пятнадцати минут всё было кончено. Боярин расположился на вполне себе удобном мягком стуле, его баулы уложили на полку над головой, место отличное — в середине салона, прямо возле узкой смотровой щели. Ещё с ним ехали две женщины лет тридцати, юнец лет восемнадцати, и тот самый крепыш, с которым он столкнулся в дверях отделения тайной канцелярии.
— Тронулись! — что есть мочи заорал здоровяк, занявший место на козлах.
И в этот момент в центре площади возник портал три на четыре метра, полупрозрачная щель в пространстве, в разрыве которой виднелась серая безжизненная пустошь, затянутая жидким туманом. Вторая треть путешествия началась.
Глава 4
Глава 4
При прохождении портала Михаил передёрнул плечами, стало зябко, словно на секунду на сильный мороз выскочил, но всё это быстро кончилось. Рессоры фургона поскрипывали, колёса у них были все с резиной — новинка, только лет десять пошла в народ. Так что, на каменистой почве они не стучали железными ободами. Ехать было тихо и комфортно. Да, немного потряхивало, но это не императорский скорый, на котором боярин с князем добирались в Кемь.
— Может, познакомимся? — подал голос крепыш. — Чего в тишине ехать? Разрешите представиться — купец первой гильдии Зимин Мирон Алексеевич. Принял дело у отца, первая моя поездка в Духов мир. Занимаюсь поставками элитного алкоголя, арендовал два фургона.
Одна из женщин, блондинка с кукольным лицом, сморщила нос, но ничего не сказала. Вторая, брюнетка, почти никак не прореагировала, только скользнул взглядом.
— Боярыня Анна Александровна Завидова, — наконец, представилась светленькая. — Еду к мужу, который получил от государя-императора землю в Духовом мире. Со мной племянник, которого сестра попросила взять с собой, чтобы посмотрел, да взрослой жизни хлебнул, звать его Андреем.