На краю Дикого Поля

Ежов Сергей Юрьевич

– Это называется конкуренция экономических систем, великий государь. Тот кто умён, тот приспособится, а дурак пусть идёт по миру.

– И англичане на Горнозаводской приказ жалуются. Вы там построили парусные и канатные фабрики, и теперь покупаете пеньку дороже их цен.

– Прости, великий государь, за мой вопрос: ты обязался продавать англичанам пеньку в ущерб русской казне?

– Разумеется нет.

– Тогда чего они хотят? Твоя парусина даже лучше английской, равно как и канаты. Казне нужны деньги,

так пусть наглы платят полную стоимость.

– Наглы?
– опять засмеялся царь.

– Наглы, великий государь. Как смеют безродные подданные бесчестной наследницы бастарда чего-то требовать от самого родовитого самодержца мира? Вровень тебе, великий государь, разве только султан Турецкий, шах Персидский, император Китайский, да император Японский, правда японский власти не имеет вовсе.

– Прелюбопытное рассуждение, хотя в следующий раз поберегись так прямо отзываться о царственной особе. И всё же, если они откажутся покупать канаты и парусину у нас?

– Тогда они в полном праве грести вёслами. Мы легко можем продать эти товары в Испанию, Португалию или франкам. Турецкий посол, помнится говорил, что им золото тоже нужно, а с испанцами они не враждуют, а с франками у них вообще мир и согласие.

– Да, наверное ты прав. Надо кое-что уточнить, но в целом, похоже, всё так и складывается.

– Если бы ещё совершенно случайно, сами собой, сгорели бы склады с пенькой в Польше и Литве...

Царь остро глянул на меня, но вопрос задал о другом:

– Доложили мне о твоём светоскопе, любопытно было бы взглянуть.

Шустро работают подчинённые Выродкова! Только вчера была первая демонстрация, а царь уже всё знает.

– Как только прикажешь, великий государь. У меня имеется светоскоп и три коробки стёкол со сказками. Так что в любой удобный тебе час я всё оставлю и покажу.

Слава богу, а точнее умнице Феофиле. Это она настояла на том, чтобы я сразу делал всё в четырёх экземплярах. Один светоскоп и один комплект стёкол я подарил Гундорову, оставшиеся две сказки я подарю позднее, при случае, а вот великому государю надо дарить сразу и всё.

– А вот завтра и приводи, полюбопытствую. И последнее, князь. Дошли до меня нехорошие слухи, что ты дочь покойного сотника, боярского сына Богдана Собакина, держишь в своём доме в чёрном теле. В голосе Ивана Васильевича прозвучали нехорошие нотки.

– Это и правда и ложь, великий государь.

– Объяснись.

– Феофила Богдановна Собакина действительно живёт в моём доме. Это правда. Я заключил с ней ряд, и теперь она домоправительница в моём подворье, и во многом мне помогает. Скажем к примеру, что картинки на стекле - её рук дело.

– А не высоко ли ты вознёсся, заключая ряд с девицей из старого рода?

– Люди, которые составили на меня донос, дурачки вроде давешнего слуги Васьки. Суть в том,

что Феофилу Богдановну я подобрал в канаве у своего дома, куда она упала умирая от голода. Её по смерти родителей, едва ли не силой взял себе в жёны Архипка Собакин, а когда он издох, то наследники выгнали Феофилу Богдановну на улицу, а потом ещё и ограбили её. Во всяком случае, Феофила Богдановна свято верит, что шишей натравили именно они. Всё это легко проверить

Лицо Ивана Васильевича налилось гневной кровью, но голос прозвучал почти спокойно:

– Ну, хорьки душножопые, ответите вы мне за свою ложь.

Помолчал глядя в окно, и приказал:

– Завтра прибудешь вместе с Собакиной, я разберусь в этом деле. Ступай, князь.

Я поклонился и отправился домой.

Дома меня встретил пир горой. За стол, правда, ещё никто не садился, но лёгкие закуски слуги разносили на подносах. Во дворе музыканты наяривали 'Камаринскую', а мастера вместе с жёнами отплясывали что есть мочи. Орлик Ильич уморившись сидел в кресле и прихлопывал руками в такт пляске, а раскрасневшаяся Людмила Борисовна сидела рядом, поглаживая супруга по плечу.

– Ну что там у царя-батюшки?

– Велел он строить заводы по выделке тягачей и паромобилей, ещё раз очень хвалил мастеров. А ещё велел доставить к нему Феофилу Богдановну, поскольку донос на меня поступил, что якобы я её унижаю.

– Ха-ха-ха!
– расхохотался Орлик - Вот тут доносчики оплошали. Царь-батюшка такой человек, что всё сразу поймёт, распознает любую ложь и солоно доносчикам выйдет, ох солоно!

– И я на это надеюсь и уповаю.

– Не волнуйся, Саша - вступила в разговор Людмила Борисовна - царь-батюшка молод годами, но умудрён разумом и душой проницателен.

Подошел важный, преисполненный значимости и благодушия Осип Иванович. Свою медаль он отполировал до блеска, и она ослепительно сверкала на его груди. Я оглянулся: все мастера были с медалями, и только я не надел свой орден. Нехорошо что забыл, надо исправить.

– Денис, помоги-ка закрепить награду!

– Позволь мне, Александр Евгеньевич.
– раздался рядом голос, это конечно же, была Феофила.
– Докладываю: праздник приготовлен, ожидали только тебя. Давай свою награду, я закреплю.

Одно мгновение, и орден закреплён, и Феофила отступила на шаг:

– Какая красота! Поздравляю, Александр Евгеньевич с орденом, и желаю тебе заслужить все награды от царя-батюшки.

– Феофила Богдановна, великий государь ждёт тебя завтра вместе со мной в Кремле, в своих палатах.

– Зачем?
– испуганным голоском спросила Феофила.

– Видишь ли, Феофила Богдановна, поступил донос на меня, что я тебя здесь держу против твоей воли, в чёрном теле.

– Но это же неправда!