На краю Дикого Поля
Шрифт:
На площадь влетел верховой на взмыленном коне. Он соскочил с коня и доложил:
– На подворье Собакиных отыскали три погребённых трупа мальчиков. Все слуги взяты под стражу, уже дают показания. Драгоценности, которые та приказал доставить, доставлены.
И протянул царю довольно увесистую шкатулку.
– Выложи их на стол - приказал царь.
Мгновенно доставили небольшой столик, и драгоценности рассыпаны по столешнице.
– Подойди и осмотри эти вещи, и если какие-либо узнаешь, скажи мне.
Феофила подошла и принялась
– Вот батюшкин перстень, о котором я говорила. Это браслеты и серьги моей матушки. Это матушкины жемчуга. Это мой нательный крестик. Больше не узнаю ничего.
– А с каким же ты сейчас ходишь крестиком?
– С тем, который подарил мне Александр Евгеньевич после того как я сказала, что потеряла свой.
– Мне ясно всё.
– объявил царь - Имеет ли кто-то высказаться?
Молчание.
– Имеют ли что-то сказать братья Собакины?
– Молчание.
– Слушайте мою волю. Братьев Собакиных за совершенные злодеяния определить на кол на Болотной немедля. Всё имение Собакиных, движимое и недвижимое, передаётся Феофиле Богдановне Собакиной. Все обвинения против князя Ольшанского опровержены как облыжные.
Слева от меня раздался характерный звук, и резко завоняло сортиром.
– И уберите ЭТО, да побыстрее - скомандовал царь.
Воющих Собакиных уволокли.
– Вот и закончился суд. Удовлетворена ли ты, Феофила Богдановна моим решением?
– Полностью удовлетворена, великий государь - кланяясь в пояс ответила Феофила.
– Желал я посмотреть на светоскоп, но полагаю, что после суда у тебя неподходящее настроение, Феофила Богдановна. Успокойся, вступай во владение своей собственностью, и на следующей неделе жду тебя и князя Ольшанского у себя. Гонец известит вас о дне и часе.
Дома я первым делом отправился в баню. Понимаю, что ощущение нечистоты чисто психологическое, но всё равно хотелось смыть грязь с себя. Впрочем, в данном случае лучше помогает недельный запой... Но нет у меня недели, и даже трёх свободных дней нету. Работать надо. Надо строить заводы, растить новые для этого века растения, а главное учить людей. Выращивать новых людей, пусть их мало рядом со мной, впрочем сам царь озаботился этим вопросом, наверное дело пойдёт теперь быстрее.
Хорошее дело баня. Попарился, понырял в бассейн, опять попарился... и так несколько раз, пока Денис не влез:
– Барин, там Феофила Богдановна уже беспокоится, просит пожаловать в столовую.
– Скажи, что скоро буду.
Пять минут, и я распаренный, расслабленный, но со здоровенной ледышкой внутри, пришел в столовую.
– Присаживайся, Александр Евгеньевич.
– Благодарю, Феофила Богдановна, присаживайся и ты тоже, пусть уж нас обслужат, мы теперь а одном звании.
Феофила переоделась уже в другой наряд, по новому подкрасилась, и даже причёску сменила. Впрочем, это понятно, у женщин одежда и макияж служат одной из главных линий обороны. Пусть. Раз человеку так лучше, пусть так и будет.
– Скажи Феофила Богдановна, кого бы ты порекомендовала на своё место?
– Зачем?
– вяло отозвалась Феофила.
Куда делась холодная и волевая королева? На этого испуганного птенчика без слёз и глядеть не получается.
– Жить у меня ты можешь столько, сколько нужно. Более того: комната твоя никем не будет занята, и в любой момент ты сможешь приехав в гости, поселиться в ней.
– А если я не хочу уезжать?
– Это твоё право. Но работать экономкой ты не можешь, поскольку это невместно. Твой статус несравненно выше такой работы.
– А что же делать, а, Александр Евгеньевич?
– Я предлагаю тебе заняться делом, которое будет полезно людям, и послужит успокоением твоей душе.
– Предлагаешь мне пойти в монастырь?
– Я сказал о деле полезном людям.
– В чём оно будет заключаться?
– Дел таких несколько. Во-первых ты откроешь школу поваров. Знаешь, только из твоих рук я стал кушать вкусно, так что первых учеников я тебе обеспечу. Князья Гундоров и Мерзликин тоже хотят вкусно кушать, а дальше подтянутся их и мои гости. Так что учить будет кого. Второе: макаронная фабрика, которая работает по твоим рецептам, слишком мала и не справляется со просом. Нужны ещё как минимум пять в крупнейших городах державы, и ты, на мой взгляд, отлично подойдёшь на должность столоначальника по пищевой промышленности. Третье: производство диафильмов надо ставить на поток, как и производство светоскопов. Тут тоже нужна твоя рука, по крайней мере на первых порах.
– Ты с ума сошел, Александр Евгеньевич! Я женщина, и никто не поставит меня на должность столоначальника.
– Я поставлю. Великий государь намекнул, что хочет передвинуть князя Гундорова на новый ответственный пост, а я получаюсь естественной заменой на старом посту. Так что я вправе тебя назначить на любой пост в приказе.
Ха! Как всё-таки хорош метод 'клин клином'! У Феофилы высохли глаза, трагические мысли куда-то подевались, голова заработала в заданном направлении.
– Но пока ты не начальник приказа, я должна себя проявить?
– Совершенно верно. Вот скажи, как ты возьмёшься за массовое производство диафильмов?
Феофила задумалась. Забавная у неё привычка: когда думает, то крутит локон за ухом. Наконец вынырнула из астрала:
– Я устрою фабрику на Собакинском подворье, оно очень просторное, и можно будет разместить много художников. Только ты должен будешь дать мне мастеров, которые будут покрывать стеклом сделанные рисунки.
– В том нет нужды. Иван Васильевич Дурново сообщил мне что созданы краски, которые при обжиге закрепляются намертво, так что я к тебе направлю мастеров, которые построят обжиговые печи.