На краю Дикого Поля
Шрифт:
– Мы с тобой знакомы много лет, благородный Илхами-каймакам, и ни разу я от тебя не принял ни одной монеты, как впрочем, и ты от меня. Твоя дружба для меня драгоценнее любых самоцветов, клянусь, это правда! Песню я тебе подарю немедленно, только надо найти укромное местечко, чтобы я смог её тебе продиктовать, а ты запомнить и отрепетировать. И нужен музыкант, чтобы он тебе аккомпанировал.
– Да, с музыкой песня будет звучать намного лучше.
– согласился Илхами.
Тут а проёме двери я увидел проходящего мимо хозяина дома, и бросился к нему:
– Князь Афанасий Иванович! Позволь обратиться?
–
– Да, Афанасий Иванович. Нельзя ли попросить тебя выделить нам с посланником великого султана отдельную комнату и музыканта со скрипкой, флейтой или аккордеоном?
– Коли надо, я к вам целый оркестр пришлю, но мне любопытно: для чего?
– Благородный Илхами-Кылыч желает порадовать хозяев дома, свою прекрасную супругу и всех гостей новой песней, которую только что сочинил.
– Прекрасное дело! Сейчас слуга отведёт вас туда, где вам никто не помешает, я же пришлю к вам музыканта.
Через несколько минут к нам присоединились скрипач, и аккордеонист с барабанщиком, и репетиция началась.
Как же хорошо работать с человеком, имеющим тренированную память, природный артистизм и огромное желание сделать приятное любимой женщине! Илхами моментально запомнил несложные слова песни, и буквально с третьего раза всё получилось великолепно. Особенно ему понравилось то, что песня имеет восточный колорит, и он прекрасно сумел это использовать.
– Ну, князь Александр Евгеньевич, я думаю, что лучше пока мне не спеть, пойдём к гостям?
– Конечно пойдём, Илхами-каймакам. Я уверен, что твоё исполнение поразит всех.
Мы успели как раз вовремя: гости начали играть в фанты. Фанты раздавала сама Анна Романовна, и я потихоньку приблизился к ней сзади.
– А вот этому фанту следует показать, как он зимой в возке за сорок вёрст едет!
– объявила, как раз хозяйка, и дородный вельможа усевшись на стул перед гостями принялся изображать как он едет в возке, то стараясь согреться разными движениями, то растирает нос, то уши, то доставая из-за пазухи воображаемую фляжку с водкой... получалось очень похоже и смешно. Зрители одобрительно хлопали в ладоши и от души смеялись.
– Анна Романовна, поручите турецкому послу спеть песню.
– попросил я.
– Ну конечно, Александр Евгеньевич!
– шепнула она.
Вельможа закончил свою пантомиму, и теперь раскланивался перед зрителями, а Анна Романовна звучным своим голосом объявила:
– А теперь многоуважаемый Илхами-каймакам должен исполнить песню для самого дорогого ему человека.
Илхами вышел на первый план, сзади него встали музыканты, и песня полилась:
Вот и арыки бегут, как живые,
Переливаясь, в журчании звеня.
Возле арыка я помню, впервые
Глянули эти глаза на меня.
Получилось у Илхами едва ли не лучше, чем у самого Рашида Бейбутова.
В небе блещут звезды, звезды золотые.
Ярче звезд очей твоих краса.
Только у любимой могут быть такие
Необыкновенные глаза.
Конец песни потонул в аплодисментах. Илхами благодарил, раскланивался, но глядел только на свою благоверную, а та цвела
Вскоре пришел и мой черёд, и я исполнил песню, что обещал Липе, и аплодисменты сорвал не меньше, чем Илхами. Липа, приблизившись, сжала мою ладонь, большего-то при народе она позволить себе не может.
– Благодарю тебя, муж мой драгоценный.
– Не за что, лада моя. Это самое наименьшее, что я могу для тебя сделать.
Уже расставаясь Илхами обратился ко мне:
– Князь Александр Евгеньевич, чем бы я мог отплатить тебе за драгоценный подарок, преподнесённый мне сегодня?
– Не стану отказываться от твоего великодушного предложения, благородный Илхами-каймакам. Моему повелителю срочно требуется десяток хороших корабельных мастеров. Работать они будут на реке, текущей на север, поэтому твоей державе не будет ни малейшей угрозы.
– Я помогу в твоем вопросе, Александр Евгеньевич.
– Только умоляю, Илхами-каймакам, пусть это станет секретом. Поверь, когда дойдёт до дела, ты будешь официально извещён о его сути.
Через недельку, по вызову переданному гонцом, я прибыл на доклад к царю. В кабинете уже присутствовали царёв ближник боярин Афанасий Иванович Вяземский, Михаил Яковлевич Морозов, начальник Большого наряда, и князь Глеб Васильевич Оболенский-Белый, начальник артиллерии стрелецких полков, и судя по всему, совещание уже шло довольно долго.
– Что ж ты задержался, Александр Евгеньевич, или тебе неясно, что раз царь вызывает, то надобно поспешить?
– недовольным тоном спросил царь.
– Прости, великий государь за опоздание, но приключилось оно не по моей вине. Известие о твоём вызове я получил только час назад, и не заезжая домой, не переодеваясь я поспешил к тебе.
– Где же ты был?
– Был я на том поле, где с некоторых пор проводятся показы техники и вооружения в твоём присутствии, великий государь. Там, как начальник Стрелецкой избы тебе докладывал, готовится для тебя показ нового оружия регулярных стрельцов, и нового снаряжения стрелецких подразделений, в частности новых полевых пушек, об этом извещён и князь Глеб Васильевич, и полевых кухонь. Кроме того, хотим тебе показать полевой лазарет с хирургической операционной. Ну и новые палатки, спальные мешки, и прочее необходимое твоему воинству снаряжение.
– В будущем, о всех своих передвижениях оставляй сведения дома и в приказе.
– строго указал царь - Ты мне теперь частенько будешь нужен.
– Слушаюсь, великий государь.
– только и оставалось ответить мне.
– Ладно. Что ты надумал насчёт флота в Балтийском море? Получится, как ты обещал, пароходами разгромить неприятельские флоты?
– На Балтийском море нам будут противостоять флоты Ливонии, Швеции и Дании. По сведениям, что мне удалось собрать, и за достоверность которых я не могу полностью ручаться, шведы начали строить флот, у них уже примерно полсотни кораблей разных классов от гребных до больших чисто парусных. У Дании примерно столько же. Ливония внятного флота не имеет, а те корабли что имеются не слишком хорошо содержатся, и экипажи не имеют должной подготовки.