На краю Дикого Поля
Шрифт:
– Мы так и подумали, и на всякий случай я взял две шутихи, чтобы запустить их если подозрения верны.
– Две-то зачем?
– А ну как одна не сработает. Словом, когда меня встретил какой-то идиот в есаульских погонах, я шутихи и запустил.
– Сильно побили?
– Совсем не били. Выдернули меня из кабриолета, глаза закрыли, да и притащили сюда, а вскоре и тебя ко мне втолкнули.
– Это хорошо. Вдвоём не в пример легче. Я знаешь, всё боялся, что все к самозванцу переметнулись, а видишь, как на самом
– На самом деле, большинство и не в курсе происходящего. А те кто догадался, те двинулись выручать царя-батюшку.
В дверь ломились уже всерьёз: с криками, бранью, с ударами топором... Кричали чтобы мы открывали чтобы они нам головы открутили, кишки выпустили...
– Что-то неправильно они нас уговаривают. Вот пообещали бы поцеловать в сахарные уста, то мы бы ещё подумали, правда, Александр Евгеньевич?
– Несомненно. Лично я, буквально с детства только об этом и мечтал.
В это время топор проломил дверь. Ещё один удар, и он проник к нам. Петя метнулся к двери, и палкой ловко прижал топор, не давая его вынуть. Я бросился следом, и схватившись за железо, дёрнул топор изо всех сил на себя. Дуракам везёт: отличный боевой топор оказался в моих руках.
– Петя, не маячь перед дырой, неровен час, стрелу пустят или из ружья выпалят.
И точно: в дыру сунулось ружьё, грянул выстрел и пуля впилась в стеллаж.
– Ну держись! Они там кажется озверели!
– порадовал меня Петя.
За дверями раздавались команды, мат, просто крики, перемежаемые ударами в дверь...
– Не скучает там народ, развлекается!
– Этим дурачкам, похоже по рублю за нас пообещали, или по десять горячих, если срочно не доставят нас.
– высказал предположение Петя.
– Правильное стимулирование ускоряет трудовой процесс.
– подтвердил я со всей серьёзностью.
Раздался треск, и сквозь дверь проник следующий топор, уже плотницкий. Петя снова исхитрился прижать его палкой, а я, ударив со всей дури, перерубил топорище. В дыру снова сунулось ружьё, и я рубанул по стволу своим боевым топором. Прозвучал выстрел, и пуля расплющилась о противоположную стену.
– Жаль, что ружьё не разорвало!
– пожалел Петя - Эх, недолго нам осталось геройствовать!
Петя как в воду глядел, только не угадал с причиной прекращения боя. В коридоре внезапно стихло, крики и стук в дверь как ножом обрезало. Было слышно, как супостаты уходят, неразборчиво о чём-то переговариваясь.
– Что там такое?
– Шут его знает. Может взрывать будут? Ты, Петя, там в уголке спрячься, может тебя осколками и не посечёт. Только уши заткни и рот открой, чтобы барабанные перепонки не лопнули.
– А ты как, Александр Евгеньевич?
– Да мне, понимаешь, как то нежелательно на кол садиться. Колики, говорят, от этого случаются, и в попе зудит. Да и петля не слишком порадует, так что лучше уж пусть взрывом
– Ну и я с тобой, Александр Евгеньевич. У меня грехов нестерпимо много, а с тобой в рай-то я и проскочу.
Не знает, бедный, что его грешки по сравнению с моими грешищами просто детский лепет на философском диспуте. Но всё равно приятно, а в такой момент стократ сильнее.
– Спасибо на добром слове, Петр Иванович, ты всегда был мне верным товарищем, да и я тебя никогда не подводил.
Не довелось нам на этот раз умереть. В дверь раздался деликатный стук, и в дырку заглянул молодой стрелец:
– Князь Ольшанский?
– Собственной персоной. С кем имею честь?
– Государева, под командованием князя Михаила Фёдоровича Пожарского, стрелецкого полка десятник Климентий Жуков.
– А эти куда делись?
– Сдались уже. Их во дворе разоружают да сейчас и поведут на спрос.
– Придётся тебе, уважаемый десятник подождать, пока мы тут заграждение уберём.
– Убирайте, я подожду. Но поспешите, великий государь приказал тебя к себе доставить. Петр Иванович, царёв песельник не с тобой ли?
– Рядом стоит.
– Ну слава богу, его тоже ищем, не чаяли живым увидеть.
Пять минут, и фортеция наша снесена.
– Благодарю за спасение, десятник Жуков, при скором случае постараюсь отплатить сторицей. Впрочем, жизнь всё одно, ценнее любого подарка.
– Я выполняю свой воинский долг, князь Александр Евгеньевич, а тебе помочь сам бог велел. Мы тебе все благодарны и за несравненное оружие и за удобное снаряжение. Так что, это все мы так выразили часть своего долга. Однако пойдёмте, нехорошо заставлять ждать великого государя.
– Секундочку!
Я поднял с полу обрубок плотницкого топора, а боевой топор протянул Пете.
– Возьми, Пётр Иванович, этот первый свой боевой трофей. Уж не знаю, что ты с ним сделаешь, а свой я помещу в палисандровую рамочку, на персидский ковёр, да на передней стене в лучшем своём зале.
Десятник улыбнулся, и покивал головой, а Петя зарделся и бережно принял боевой топор двумя руками.
– И я так же сделаю, Александр Евгеньевич!
Царь приял нас в Думной палате Теремного дворца. Там уже находились все члены нашего штаба по борьбе с заговором, они скромно стояли поодаль, а на передних местах расположились обычные обитатели этих мест, бояре.
– Ну здравствуй, князь Александр Евгеньевич! Мне доложили, что это тебе я обязан своим чудесным спасением.
– обратился ко мне Иван Васильевич, когда мы с Петей вошли в помещение - И не вставай на колени, я даровал уже тебе право этого не делать, подтверждаю его при всём боярстве. Ну-ка, расскажи, князь Александр, как тебе удалось раскрыть заговор при том, что в Кремле ты бываешь раз в год, да и то по обещанию?