На краю любви
Шрифт:
— Папа…
— Иди стели.
Когда Джилл вышла, папаня Баллард налил себе еще капельку и сурово пояснил чучелу тетерева, висящему на стене:
— Замуж ей надо, вот что! Замужней бабе думать некогда!
Джек был уверен, что воспаления легких не избежать, да и пальцы на ногах были подозрительно белыми и бесчувственными. Однако братья Баллард знали свое дело — уже через пару минут Джек Браун орал и ругался, тщетно пытаясь вырваться из железных рук, безжалостно растиравших его снегом.
Кровь
— Все! Лезь в воду. Любят тебя твои индейские боги, Браун.
— Спасибо, Дик.
— Не за что. Где ты нырнул?
— В низинке перед дорогой…
— Паршивое место. И к городу близко. Детишки могут влезть. Да, твоя в порядке. Спят с моей вместе. Папаня их уболтал.
— Она не плакала?
Дик вдруг улыбнулся — и суровое, темное лицо стадо юным и очень симпатичным.
— У нашей Джилл никто не плачет. Готовит она хреново, и за вышиванием ее не застать — но детенышей ей можно доверять без оглядки. Не всякая родная мать так присмотрит за своим ребенком, как Джилли за десятком чужих детей. Давай, мойся и приходи, хлопнем на ночь, чтобы утро настало.
Сэм Баллард заглянул в дверь, подмигнул Джеку и положил на табурет чистые футболку и шорты.
Джек с облегчением погрузился в горячую воду, прикрыл глаза. Где-то внутри еще дрожал холод, напоминал о жутком мгновении, когда нога ушла в ледяную бездонную пропасть и стало холодно, очень холодно…
Он сегодня вел себя, как мальчишка. Потащил за собой Фрэнки, чуть не погиб, потом мокрый бежал по морозу, с каждым вдохом зарабатывая все больше шансов на пневмонию…
И с самого начала знал, что делает это напрасно, потому что Джилл не оставит его дочь, не позволит ей испугаться, дождется его и передаст девочку с рук на руки…
Она стала королевой, Джилли Баллард. Высокая, статная, крупная… Кольца темных волос, серые лучистые глаза с золотистыми крапинками, веснушки на носу…
У нее гладкая горячая кожа, и мускулы под ней перекатываются, как стальные шарики. Джилли родилась в этих лесах и может целый день шагать по лесным тропам, не чувствуя усталости…
А готовить она никогда не умела, вернее, ничего, кроме мяса. Мясо у нее получалось шикарно — разные маринады и соусы она придумывала сама, отбивала жесткие куски, если надо, прожаривала всегда именно так, как просили. Чего ж вы хотите — внучка охотника, да еще и хозяйка в доме, где проживают пять мужиков! Вполне естественно, что рецепты супа из шпината или претаньер-де-крем ей просто ни к чему…
Дик был его ровесником, но из школы ушел рано, потому как надо было зарабатывать и помогать семью кормить, да и женился он аккурат в тот год, когда Джек уехал…
Сэм был единственным из Баллардов, кто учился в настоящем колледже. Папаня Баллард и Дик не вылезали с лесопилок, чтобы оплатить его учебу, и десять
Джерри, младшего из Баллардов, Джек запомнил совсем пацаном, но Фрэнк успел рассказать, что учиться в колледже Джерри не захотел, а руки у него от природы золотые, и в автомастерской он помогал с малолетства, ну а сейчас у него уже имеется персональная клиентура из водителей большегрузных фур…
Джек резко открыл глаза. Вода остывала, но все же он вряд ли задремал надолго. Кряхтя, словно старик, Джек выбрался из ванны, насухо вытерся пушистым полотенцем, пахнущим лавандой, и натянул на горящее тело футболку и шорты Сэма.
Телосложением они были похожи, только Сэм, как и все Балларды, был гораздо шире в кости и потому казался массивнее. При этом Джек помнил, как в школе братья Баллард дрались — у них даже имя было одно на двоих, Танцующая Смерть… Легкие, пружинистые движения громадных тел, стремительные броски и перемещения выбивали противника из равновесия и внушали ужас даже больший, чем пудовые кулаки…
К чему он это вспомнил, интересно?
А, ну да. Десять лет назад, когда он размашисто шагал через Сайлент-Крик, вскинув рюкзак на плечо, ему повстречался папаня Баллард. Собственно, только ему Джек и сообщил, что уезжает навсегда. Папаня Баллард тогда скрипнул зубами так, что галка на ближайшем дереве заполошно взмахнула крыльями и улетела от греха подальше…
— Сбегаешь, значит? Ну и чеши! Только учти: вернешься — я тебе ноги из задницы выдерну и без штанов по улицам прогоню! Понял?
— Понял, мистер Баллард. Только я не вернусь.
— Ха!
Джек грустно улыбнулся своему отражению в зеркале. В молодости легко даются окончательные и бесповоротные решения. И только после тридцати понимаешь: самые беспощадные решения все равно принимает за тебя Жизнь.
В гостиной сидели только папаня Баллард, Джерри и Джилл. Дик и Сэм уже ушли спать — завтра обоим было рано вставать. Собственно, Джилл тоже, но она даже сонной не выглядела…
Она выглядела очень юной, пушистой и домашней, с голыми коленками, на правой — роскошный синяк. Высокие шерстяные носки, толстые, грубой вязки. Обрезанные джинсы, клетчатая рубашка с капюшоном. Так она всю жизнь ходила дома. Джек вздрогнул, сообразив, что просто стоит на пороге и пялится на Джилл, глупо улыбаясь и хлопая глазами.
Из кресла донеслось ехидное:
— Гляньте, что кот принес! Как здоровье, Джеки? Яйца не поморозил?
— Папа!
— Это важно, девочка моя, тебе не понять. Так как здоровье?
— Спасибо, мистер Баллард. Ваши сыновья меня спасли. Добрый вечер. Вернее… доброй ночи.
— Практически доброе утро. Садись, хлопнем. Джилли, налей ему чистого на четыре пальца.
— Вы уж простите меня за неудобства…
— Подумаю.
— И спасибо вам за Эми. Джилл, я тебе очень благодарен.