На краю Принцесс-парка

Ли Маурин

– Ну забыла и забыла, это мелочь – правда, Руби? – вмешался Билл.

Затем он, к удивлению Эмили, подошел к лестнице и произнес:

– Руб, а ты не хочешь спуститься и выпить со мной и Эмили?

– Ей же только шестнадцать! – бросила Эмили.

Ей казалось, что настал подходящий момент сделать предложение, тем более что обстановка располагала: бокалы с чем-нибудь горячительным, стук дождя в окна, создающий уют свет бра, романтическая музыка, льющаяся из граммофона… Кроме того, Эмили могла бы разжечь

камин – если бы умела это делать.

– Глоточек хереса не повредит, – улыбнулся Билл.

– Я не пью, но все равно спасибо, – вскинув голову, проговорила Руби.

Билл по-прежнему стоя л у лестницы. Борясь с раздражением, Эмили посмотрела туда, куда была повернута его голова, – и затаила дыхание. И как она могла не замечать, что Руби выросла?! В ее позе, в слегка расставленных ногах, сверкавших кожей из- под платья, в том, как она сжимала на груди платье, было нечто очень женственное, и это «нечто» появилось в ней буквально за последние дни. С видом женщины, вполне осознающей свою сексуальность, Руби спокойно смотрела в глаза словно зачарованному Биллу.

Развеивая чары, Эмили произнесла:

– Милый, не хочешь чего-нибудь съесть?

Утром миссис Аркрайт поджарила большой кусок говядины, которого должно было хватить на несколько дней. На тарелке лежало порезанное ломтиками мясо с помидорами, солеными огурцами и хлеб с маслом, кроме того, рядом стояла открытая бутылка вина.

Билл вздрогнул, словно совсем забыл о ее присутствии, и ответил:

– Очень даже хочу!

– Ты не мог бы поставить какую-нибудь пластинку? Я сейчас.

Наверху хлопнула дверь – Руби ушла в свою комнату. Эмили с мрачным выражением лица зашла на кухню. Очень скоро Руби навсегда исчезнет из ее жизни – как бы она ни любила девочку, выбора просто не было. Оставлять ее было бы слишком опасно.

Эмили накрыла маленький столик кружевной скатертью и поставила его у камина, установив в центре свечу. Танцующее оранжевое пламя отражалось от красного вина, и создавалось впечатление, что бутылка горит. Зазвучала «Рапсодия в синих тонах» в исполнении оркестра Пола Уайтмена.

– Как мило!

Похоже, Билл уже забыл о Руби – по крайней мере ел он с мальчишеским аппетитом. Он подмигнул Эмили:

– Дорогая, счастлив будет тот, кому ты станешь женой.

Эмили едва заметно поморщилась. Она успела сменить твидовый костюм на ярко-желтую пижаму из китайского шелка и казалась себе очень смелой, но слово «тот» ей совсем не понравилось. Существовал лишь один мужчина, женой которого она хотела бы быть, и она надеялась, что он чувствует то же, что и она.

Похоже, так оно и было – Билл протянул руку и обхватил ее пальцы своими:

– И я хочу быть этим человеком.

– Ах, дорогой! – Эмили едва не расплакалась, но вовремя вспомнила о туши на ресницах.

Билл поцеловал

ей руку.

– Давай выпьем за нас, – сказал он, поднимая бокал.

– За нас! – повторила Эмили, ощущая, как ее переполняет счастье.

– Сейчас я доем это изысканное блюдо и поцелую тебя так, как еще никто никогда не целовал.

Не в состоянии проглотить ни кусочка, Эмили зажгла сигарету и налила в бокалы остаток вина.

– Принести еще одну бутылку? – спросила она.

От когда-то внушительного винного погреба Эдвина осталось лишь несколько ящиков.

– А почему бы и нет?! – воскликнул Билл, взмахнув вилкой. – Давай устроим настоящий праздник. В конце концов, решение связать себя узами брака – это большое событие.

Вторая бутылка опустела также быстро, как и первая. Эмили охватило восхитительное чувство опьянения. К этому времени они уже сидели на канапе, и Билл целовал женщину так, как обещал. Ее сердце бешено колотилось, а в ответных поцелуях бушевала необузданная, дикая страсть. Эта ночь и впрямь была лучшей в ее жизни.

Билл открыл очередную бутылку вина, и они начали обсуждать будущую свадьбу.

– Дорогая, я считаю, что нам надо пожениться поскорее. Мы любим друг друга, так какой же смысл ждать?

Его речь, как и речь Эмили, под воздействием вина стала слегка неразборчивой.

Женщина была полностью с ним согласна.

– Мне не нужна роскошная свадьба – достаточно будет простой регистрации, – сказала она.

– Я тоже так считаю, – проговорил Билл и погладил ее грудь. Эмили задрожала от восторга.

– А где мы проведем медовый месяц? – спросил он. – Как насчет Рима? Это мой любимый город. Мы будем заниматься любовью сутки напролет.

– Рим меня вполне устраивает, – согласилась Эмили. – А где мы будем жить? Может, в Лондоне? Ты знаешь, как я люблю этот город, – я не раз тебе об этом говорила.

– Лондон так Лондон, дорогая моя Эм. – Потянувшись, Билл окинул комнату взглядом. – Хотя мне очень нравится этот дом. Его продажа кажется мне предательством, но, если ты хочешь переехать в Лондон, так тому и быть. Продажа отелей – это довольно длительный процесс, на это уйдет не меньше года.

Эмили засмеялась:

– Тогда, боюсь, нам придется пока пожить в Брэмблиз. Я не могу продать дом – в этом смысле он мне не принадлежит.

Билл протянул руку к бокалу. На лице мужчины появилось странное выражение. Эмили попыталась определить его и пришла к выводу, что никакого выражения нет вовсе, – лицо Билла напоминало каменную маску.

– Извини, не понял, – произнес он.

– Эдвин оставил дом мальчикам, – сморщила нос Эмили. – Я могу – мы можем – жить здесь сколь угодно долго, но, боюсь, это и все. Если бы не дурацкое завещание Эдвина, я бы продала дом сразу после его смерти.