На краю времени
Шрифт:
– Выбор есть всегда, Айзек! Ты лжец и мошенник… Ты похитил из музея ценный экспонат и оставил меня одного в Аргентине со всем разбираться.
– Каюсь, – поднял ладони вверх Моррисон в примирительном жесте. – Однако с тех пор я очень изменился, поверь мне.
Мое лицо оставалось бесстрастным. Мне не хотелось выяснять отношения, поэтому я решил перейти сразу к делу:
– Зачем ты меня позвал? Не уж-то, чтобы извиниться?
– Да! То есть нет… Не совсем, – немного смутился Айзек, что было совершенно ему не
– И все же?
– Давай пройдемся до Таймс-сквер, – неожиданно предложил он.
Я в растерянности моргнул несколько раз.
«Что за наглость?» – мелькнуло в моей голове.
– Не стой как истукан, пойдем! – шикнул друг, указав в сторону выхода.
Не веря в происходящее, я подчинился и послушно проследовал за ним. Не в моих правилах было спорить публично.
Да и честно признаться, меня захлестнул интерес. Хотелось поскорее узнать, что спустя столько лет Моррисону от меня вдруг понадобилось.
Дорога до площади не заняла много времени. Город начинал просыпаться и утопал в шуме проезжающих мимо машин. Таксисты громко сигналили, завлекая клиентов, клерки сбивались с ног, торопясь в офисы, а туристы толпились у торговых центров, глазея по сторонам.
Очутившись в самом центре Манхэттена посреди суеты, небоскребов с красочными витринами и гигантскими рекламными баннерами, я заметно приободрился. Обстановка вокруг навеяла воспоминания о суетливом ритме молодости. Наверное, с возрастом я стал слишком сентиментальным.
Внезапно подул сильный ветер, и у меня перехватило дыхание. Прохладный воздух заполнил легкие и насытил кислородом каждую клеточку тела. Машинально я укутался плотнее в вязаный шарф.
– Замерз? – поинтересовался Айзек, заметив, что я дрожу.
– Нет, – отмахнулся. – Просто не хотелось бы простыть из-за твоей глупости.
– Паскаль, не будь таким занудой… На дворе двадцать первый век. Оглянись вокруг, только посмотри какая красота! Разве неправда?
Я лишь громко цокнул языком и невольно нахмурился.
– Я знаю, что ты сегодня вечером улетаешь обратно в Амстердам, – резко повернулся ко мне Моррисон.
– Ты следил за мной?
– Забыл, что у меня повсюду связи? – загадочно ухмыльнулся товарищ. – Мне не составило особого труда выяснить эту информацию.
– Значит, все так серьезно? – удивился я искренне.
Друг только кивнул и продолжил идти по направления к Уан-Таймс-Сквер. Когда мы подошли ближе, он остановился и взглянул ввысь, а затем указал пальцем на крышу стеклянного здания, где находилась одна из главных достопримечательностей Нью-Йорка – «шар времени».
– Сейчас мы стоим с тобой на перекрестке мира, – мечтательно произнес Айзек. – Ежедневно здесь проходят тысячи людей. Только задумайся, какая здесь энергетика? Это место немыслимой силы, – перевел взгляд он на меня.
– К чему ты клонишь?
– Сейчас покажу, – гордо заявил Моррисон
Он протянул мне сложенный вдвое листок. Это был потрепанный временем плотный пергамент.
– Что это? – осведомился я.
– Сам посмотри…
Последовав его совету, я аккуратно развернул край бумаги, и то, что увидел внутри, меня изумило. На листке был подробный чертеж устройства, похожего на часы, со сложным механизмом, включающим в себя как минимум десяток шестеренок. Сам циферблат, помимо обычных стрелок, имел апертуру, отображающую день, месяц и год.
– И что это значит? – спросил я, открыв от удивления рот.
– Профессор Гренель, ты же историк! – воскликнул с сарказмом товарищ. – Я думал, что ты мне объяснишь…
Айзек деловито потер подбородок и с любопытством уставился на меня.
– Ничего не понимаю. Как у тебя оказался чертеж? – продолжал выпытывать я.
– Не могу раскрыть всех секретов, – пожал тот плечами.
– Ты его украл?
Моррисон пропустил мой колкий вопрос мимо ушей.
– Видимо, кто-то пытался избавиться от документа, – провел я рукой по обгоревшему краю бумаги.
– Это еще не все, – друг развернул листок тыльной стороной и вновь протянул мне. – Взгляни, там есть еще кое-что.
На обороте был текст на латыни, написанный каллиграфическим почерком.
– Это что-то вроде инструкции, – пояснил Айзек. – Часть текста закодирована, но кое-что я все же смог перевести. Вот здесь, – указал он на первую строчку и стал читать вслух. – Скачки во времени могут быть возможны только в случае, если путешественник перемещается в параллельные временные линии.
В тот момент я обомлел и непонимающе посмотрел на товарища. Мне казалось, что все еще дремлю и вот-вот очнусь в своем номере от будильника.
– Ничего не понимаю! – негодовал я, потирая сонные веки. – Зачем ты меня сюда притащил? Объясни, что происходит?
– Взгляни внимательно еще раз на текст в первом абзаце. Там есть подсказка.
Я раздраженно вздохнул, но сделал, как он просит.
– «Tempus pila», – прочитал. – Что в переводе означает «шар времени».
– Именно! – восторженно воскликнул Моррисон. – А теперь посмотри наверх.
В лучах рассвета, которые пробились на миг сквозь тяжелые тучи, я увидел знаменитую сферу на крыше. Она блестела и переливалась яркими красками, сияя, как бриллиант.
– Каждый год 31 декабря ровно в 23:59 «шар времени» спускается по флагштоку, достигая в полночь нижней точки, что сигнализирует о наступлении Нового года, – запнулся Айзек. – Первый раз церемония состоялась в 1907 году. С тех пор прошло много времени. Только представь, Паскаль, этой традиции уже больше ста лет!
– По-моему, ты сошел с ума, – констатировал я. – Это совершенно ничего не значит. Обычное совпадение…