На краю времени

Иванцова Эльвира

– Не объяснишь, что происходит? Куда ты собрался? – поинтересовался я и пристегнул ремень безопасности.

– Мы едем в Портленд, к академику Оливеру Уилсону, – поставил тот перед фактом. – Он опытный специалист во всем, что касается физики и механики… Если поторопимся, то успеем приехать до ночи.

Я стиснул зубы и демонстративно промолчал, пребывая в смятении.

– Слушай, я вчера немного перебрал, – признался вдруг Айзек, выруливая на главное шоссе. – Ты можешь еще раз подробно рассказать, что

тебе удалось расшифровать.

Я недовольно взглянул на него. Лицо друга выглядело помятым. Ручаюсь, у бедняги раскалывалась голова.

– Надо было пить меньше, – огрызнулся я.

– Больше не буду, – пытался отшутиться товарищ, уставив на меня свои щенячьи глаза.

– Ты совсем ничего не помнишь?

– Практически нет, – сообщил Моррисон и резко нажал на педаль газа, проехав на "красный".

– Притормози, если не хочешь нас угробить! – вскрикнул, вцепившись в сидение.

Но лихач словно не слышал меня.

Мы мчали на высокой скорости по трассе, пока не попали в пробку в Нью-Хейвене. В салоне повисло неловкое молчание, и нужно было исправлять ситуацию.

– Этот документ, – достал я листок с чертежами, – нечто вроде инструкции. – В ней говорится, что при скачках во времени путешественник перемещается в пространстве. Каждое путешествие в прошлое создает новую реальность, в свою очередь, в старой ничего не меняется.

– Таким образом, можно изменить лишь события, которые еще не отразились на прошлом? – уточнил Айзек, уловив суть.

– Да! Одним словом, путешествия в прошлое управляемы, но никакими действиями изменить ход истории невозможно. Кроме того, автор рукописи предупреждает, что воздействие на прошлое смертельно опасно, а возникновение любого временного парадокса приведет к немедленной катастрофе в глобальных масштабах.

– И это все? Там ничего не говорится о том, как, например, пользоваться часам или где их найти?

– Нет.

– Странно, – товарищ озадаченно хмыкнул.

Я заметил, что Моррисон устал и предложил подменить его за рулем. Как только мы поменялись местами, он задремал. Остаток пути прошел в тишине.

Чем ближе мы подъезжали к штату Мэн, тем сильнее ухудшалась погода. По радио ведущий вечерней программы передавал новости и прогноз, пообещав снегопад.

Живописные пейзажи за окном сменялись один за другим. Красота и мощь местной природы поистине завораживали. Горные ландшафты утопали в густых зарослях хвойных деревьев, чередуясь со скалистыми обрывами. По дороге то и дело встречались милые прибрежные деревеньки, многочисленные лобстерные рестораны и различные сувенирные лавки.

Съехав на проселочную тропинку, я мчал по пересеченной местности вдоль реки строго по навигатору в ожидании конечной точки, но ее все не было и не было, а метель только усиливалась.

Наконец, среди деревьев у озера увидел небольшое

одиноко стоящее здание. Это был ветхий бревенчатый домик, из кирпичной трубы которого валил дым. Я подумал, что его хозяин – настоящий отшельник, раз решил отгородиться от внешнего мира и вести затворнический образ жизни.

– Просыпайся, – толкнул легонько Айзека в плечо.

– Что? Что такое?

– Приехали, – оповестил его я.

– Так быстро? Сколько времени?

– Уже девять, – указал на таймер на приборной панели. – Ты проспал несколько часов.

Подъехав к коттеджу, мы выбрались из машины. На улице было холодно. Мое тело, словно колючей проволокой, вмиг сковало морозом.

Моррисон, перепрыгивая через сугробы, ринулся к крыльцу.

– Стой! – крикнул я, в попытке догнать товарища. – Ты уверен, что мы можем доверять незнакомому человеку?

– Об этом думать слишком поздно. Назад пути уже нет, – проговорил друг, отстукивая зубами, и постучал в металлический дверной молоток.

Через несколько секунд нам открыли. На пороге стоял пожилой седовласый мужчина. Он удивленно посмотрел на непрошеных гостей и сжал в узкую линию тонкие губы.

Увидев замерзшие фигуры, старик без лишних вопросов впустил нас в свой дом. Мне было неловко, поэтому я глухо поздоровался и быстро вошел. Товарищ решил сразу взять инициативу на себя.

– Мистер Уилсон, простите нас за поздний визит, – начал он, струшивая снег с ботинок. – Мы приехали из Нью-Йорка. Меня зовут Айзек Моррисон, а это мой коллега Паскаль Гренель.

– Вы проделали долгий путь… Что вас ко мне привело? – медленно спросил Оливер.

Я одарил мужчину робкой улыбкой и, чувствуя, как его взгляд скользит по моему лицу, с трудом произнес нечто невнятное.

– У нас к вам важное дело, – заявил Айзек, присаживаясь на диван.

Я последовал его примеру и принялся рассматривать скромную обитель академика. В помещении пахло домашней едой, а поленья в камине приятно потрескивали, разнося аромат жженой древесины по разным углам.

Интерьер гостиной был довольно уютным. Вдоль стен стояли высокие книжные стеллажи, а у окна – кресло-качалка. У себя под ногами я увидел натуральную медвежью шкуру, а на столе и комоде – лампады. Их мягкий свет наполнял комнату приятным теплом.

– У меня давно не было гостей, – поделился хозяин коттеджа, поймав меня за разглядыванием его жилища.

– У вас очень мило, – промолвил судорожно я, пытаясь согреться.

Оливер предложил нам пледы и виски, а в качестве ужина – похлебку из дичи.

– Спасибо, вы очень добры, – поблагодарил его я.

– Так что за важное дело? – обратился тот к Моррисону, отпив бурбон из граненого стакана.

– Мне вас порекомендовали как лучшего эксперта в своей области, – откликнулся друг.