На кругах времен (Сборник)
Шрифт:
Куртис украдкой поглядывал в окошко: так и есть — две луны. И оттого, наверное, что автомобиль то и дело сворачивал, виделось Куртису, что первая щербатая — луна выписывает восьмерку в черном беззвездном небе, а вторая вроде бы норовит то ли наперерез ей, то ли пристроиться в пару…
…Машина тихо скользнула в темный безлюдный переулок и остановилась у ступеней, полукругом поднимавшихся ко входу, похожему на гостиничный. Стеклянную, слабо освещенную изнутри дверь никто не распахнул перед ними — она распахнулась сама. Правда, Куртис заметил, как провожатый наклонился к какой-то пупырчатой
В конце длинного, крашенного серой краской коридора провожатый, остановившись перед массивной дверью, снова что-то бормотнул, — и дверь отошла. После тускло освещенного коридора яркий свет, ударивший из дверного проема, заставил дона Эдуардо зажмуриться на мгновение. Перешагнув порог, он огляделся со вновь вспыхнувшим недоумением: огромная комната, скорее даже зала, а не комната, совершенно пустая — ни стола, ни стула. Голые белые стены. Шагах в двадцати на желтом паркете черное пятно. Куртис вгляделся:
посреди комнаты прямо на полу стоял телефонный аппарат.
Провожатый наклонился, взял трубку, молча что-то выслушал, положил трубку и обернулся:
— Мне приказано оставлять вас один. Я уйду, наберите номер 12-34-56-78…
Дон Эдуардо мелкими шажками, — как бы не поскользнуться, — подошел и, дождавшись, когда дверь закрылась, поднял трубку, подержал, приложил к уху, потом повертел, разглядывая, и, наконец, решившись, набрал номер.
В трубке щелкнуло. И негромкий, какой-то жестяной, голос сказал: Здравствуй, племянник… Куртис вежливо ответил:
— Здравствуйте…
Голос ровно, без всякого выражения, продолжал:
— Не перебивай меня. Не отвечай мне. Этого не нужно. Я тебя не услышу. Все, что я хочу тебе сказать — магнитозапись. Я обманул тебя, пообещав скорую встречу. Этой встречи не будет… почему — об этом позже. Но мне нужно было обеспечить твое согласие. Обман этот — пустяк. А если учесть, что получаешь ты — то он и вовсе благо…
Жестяной голос умолк. Дон Куртис перевел дыхание, и в это мгновение в голове у него всплыл во всей своей пугающей недвусмысленности вопрос: да что это с ним приключилось?
Голос в трубке возник снова:
— Но к делу. Меня зовут Готлиб Гуртис. В 1942 году я был на твоих крестинах а Хальтштадте, и с той поры я не видел ни тебя, ни твою матушку — мою дорогую сестру Генриетту. — Голос умолк.
Куртис был ошеломлен. — На каких крестинах?! Матушка его, Сильвия Куртис, а не какая-то там Генриетта, благополучно скончалась незадолго до войны. А о помянутом Хальтштадте ни он, ни тем более матушка его, за всю жизнь не ездившая дальше соседнего городка Катапульта, и слыхом не слыхивали! Голос заговорил снова, но дон Эдуардо все еще лихорадочно соображал: какие крестины, и чьи это крестины, если в сорок втором году ему, дону Эдуардо Франсиско Адолфо Куртису, было уже далеко за двадцать?..
Но, заставив себя слушать, он поймал обрывок последней фразы:
— …тебя было нелегко — ты оказался на другом континенте. «Каком другом?» — мелькнула мысль, но в трубке, которую он продолжал прижимать к уху, шелестело:
— В последние месяцы войны я сделал открытие, суть которого ты узнаешь позже. До последнего времени я был хозяином созданного
И тут Куртис совершенно четко понял: этот господин с жестяным голосом все перепутал!
А голос повторил:
— Да, ты властелин этого мира! Тебе предстоит закончить то, что не успел я… — голос в трубке смолк, как бы давая слушателю освоиться с услышанным;.
И тут только до Куртиса дошло: этот-то «дядюшка» помер… сам только что сказал!
Мысли — куцые, сбивчивые — завертелись в голове Эдуардо каруселью, даже тошнота подступила к горлу, — и сложились в одну, наполнившую все его существо дикой, оглушающей радостью: повезло! Первый раз в жизни повезло! «Этот, все напутавший, «дядюшка» проверить теперь уже ничего не сможет — когда там я родился, где меня крестили…»
Голос тут же подтвердил:
— Теперь хозяин ты!
И после короткой паузы — Куртис напряженно ждал — продолжал:
— А теперь прощай. Все остальные инструкции, мое завещание ты найдешь в своем кабинете, — голос нажал на слове своем, и Куртис неожиданно для себя крякнул. — Схема твоей резиденции нанесена на нижней крышке этого телефонного аппарата. Итак, прощай. На твои плечи легла огромная власть, и огромная цель стоит перед тобой. Прощай.
Жестяной шелест в трубке умолк. Дон Эдуардо на всякий случай еще немного подержал трубку возле уха. Потом осторожно положил и, наклонясь, поднял с пола аппарат, перевернул-трубка соскочила с рычагов. Жарко вспотев, он поймал ее у самого пола. Не хватало еще за разбитую трубку платить… И только снова водрузив ее на рычаги, дон Эдуардо подумал: «Стой! А кому платить?..»
Переваривая эту неожиданную мысль, он пожевал губами, потом осторожно снял трубку и, подержав ее немного на весу, примерился и с размаху хряснул о пол. Пластмассовые брызги взлетели и черным веером осели на желто блестящий паркет. Это неожиданно понравилось, и Куртис вознамерился трахнуть о пол и аппарат, но вспомнил — схема. Перевернув вверх дном телефон, он отковырял желтую пластинку и принялся внимательно разглядывать. Потом, осторожно сверяясь со схемой, двинулся к боковой двери — знакомиться с «резиденцией».
Входя таким манером в роль Хозяина, дон Эдуардо даже и мельком не подумал усомниться в реальности происходящего. Неожиданный гость, две скачущие луны, голос — эти, невероятные еще вчера и абсолютно реальные сегодня, факты подтверждали, что реально и все остальное. И Куртис в единый миг подсознательно и прочно уверился в этом. Хозяин чего — дон Эдуардо еще и понятия не имел, но сознание того, что — Хозяин, стало бесповоротной уверенностью в считанные мгновения…
Самое нужное он нашел сразу. Осмотрев выложенные зеленым кафелем стены с зеркальными полочками, заглянул в унитаз; шевеля губами, прочитал на дне синие буквы «Standart». Подумал немного, но к чему надпись, что значит, — не понял. Примерившись, плюнул — попал в букву «d». Потом, оборотясь, повертел головой перед зеркалом, всмотрелся, но никаких перемен в собственной, такой знакомой, можно сказать, с детства физиономии не углядел…