На кругах времен (Сборник)

Греков Юрий

…Шел восемнадцатый год полета, и близко уже была Земля. Корабль возвращался. Далеко позади — восемь световых лет — осталось все. И только память говорила о страшных огненных бурях чужих солнц, об обломках далеких миров и великих минутах открытий.

Корабль вез на Землю огромный запас наблюдений, разгадки изумительных тайн, новое знание, потому что никто не проникал так далеко в неизведанные глуби Вселенной, и впервые ступила нога человека на планету чужого солнца.

Корабль вез Земле рассказ о страшных вспышках материи, о багряном сиянии

тьмы, о бесстрастных изваяниях, что увидели люди на погибшей планете синей звезды; корабль вез рассказ о пропасти Времени и о тоске по Земле и людям. И еще корабль вез человека.

…Много лет назад «Рассвет» впервые в памяти людей ушел к мечте человечества — созвездию Норд-Диадемо, что в переводе с древнего языка означает «Северная Корона». Корабль вел Альт Ген, один из немногих «штурманов бури» — людей, смелости которых удивлялись звезды, и перед которыми в страхе отступала опасность.

Наконец кончились долгие годы пути, и «Рассвет» достиг цели.

На мертвой планете синего солнца корабль оставил четырех астролетчиков. Они должны были прожить здесь три земных года, разгадать странные тайны чужого мира, понять и не ужаснуться разгадкам великих загадок.

Остальные ушли к другой планете…

Корабль вернулся через три года. И страшно удивились люди, увидев человека с волосами странного цвета, цвета того древнего металла, который люди когда-то называли серебром.

Один из четырех, оставшийся в живых. Его звали Альт Орг.

В, глазах человека не было ничего. И поняли люди, что значило это.

Корабль уходил от страшной планеты, отнявшей у троих жизнь, а у одного больше, чем жизнь, — разум.

Человек с серебряными волосами часами сидел без движения и молчал. Он знал то, чего не знали другие. Он узнал одиночество, увидел смерть товарищей и познал страх Времени.

Гаоль, астроврач «Рассвета», пришла к Альт Гену и сказала:

— Ген, я теперь знаю, что значит слово «отчаяние». Я ничего не могла сделать. Остается последнее…

— Тебе известна степень риска, и ты решаешься на это? — спросил Альт Ген.

— Я знаю, что могу раствориться в его безумии навсегда. Но другого способа нет.

И тогда Альт Ген, штурман бури, без страха глядевший в глаза Вселенной, сказал:

— Великий мудрец Эры Зари говорил: счастье — это борьба. Он прав. Попытайся…

…Альт Орг покорно позволил надеть на себя шлем цереброна, и Гаоль приказала: «Вспоминай!»

Свет померк, и Гаоль стала Альт Оргом.

…Дни шли, бежали, уходили. Черные тени падали, ломались, разбивались на тысячи брызг.

Дни шли, бежали, уходили. Время стекало по скользким стенам ледяных гор. Люди жили, а потом нет. Дробилось время и не было солнца…

И почувствовала Гаоль, как кольцами свивалась обезумевшая мысль и давила мозг страшными обручами — разум исчезал. …Тревожно загудел индикатор опасности и отключил прибор. Гаоль сорвала с себя шлем и перевела дыхание. Великий риск опыта на самой себе оправдался. Теперь она знала, что случилось

с Альт Оргом. Это была ностальгия — мучительная тоска по родине и по людям.

А в то время люди уже не знали неизлечимых болезней — и надежда вернулась к ним — Альт Оргу нужен свет родного Солнца…

И вот глубоко-глубоко среди мириадов звезд, рассыпанных по черному полотну неба, засверкала голубая искорка. Наступал великий час возвращения. И он настал. Земля встретила своих сыновей древней песней Мечты о звездах, и радовались люди братьям, вернувшимся из Неведомого.

И ударил свет Солнца в глаза Альт Орга, осветил и преломился в них. И разжались кольца болезни, освободив разум…

Три венка легли к подножию Памятника Ушедшим и Не вернувшимся. Торжественно звучала песня, сложенная в те времена, когда впервые покинул Землю ее гордый сын:

И летят к Ориону и Лире, Обгоняя серебряный свет, Звездолеты из гордого мира Открывателей новых планет. Солнце светило, как и тысячи лет назад. И новый корабль ушел к звездам…

Голубое сияние медленно гасло, рассеялся туман гипнотического забытья, и снова перед ним распахнулась оранжевая ночь Станции.

Он поднялся. Через семь единиц заканчивается Время Порога. Завтра он уйдет в бездонную черноту, и так же за кормой его корабля покраснеют звезды. Легче ли будет ему, чем тем, на «Рассвете»? Наверное, легче. Ведь те были первыми, одними из первых. А за ним тысячелетний опыт. Но что этот опыт перед лицом Вселенной? Ничто и одновременно — очень много… Он опустил диск в прорезь коробочки и, легко оттолкнувшись, всплыл к потолку. Ухватившись за изогнутый поручень, он скользнул в светлый люк и, включив силовые присоски, зашагал вверх по отвесной стене к выходу.

Лифт вынес его на верхушку телескопической антенны и остановился у входа в наблюдательную кабину. Стенка лифта плотно прижалась к стенке кабины, щелкнул переключатель, и он шагнул в овальный проем.

Прозрачная шарообразная кабина, казалось, висела в пространстве. Только малое притяжение Станции позволило конструкторам поставить огромный прозрачный шар на тонкую опору мачты.

Человек, полулежавший в кресле, обернулся и кивнул на место рядом. Он вспомнил его имя — Ольф.

— Завтра? — спросил Ольф.

Он знал, что Ольфу известно время отлета, но кивнул.

— Хочешь посмотреть на Этерну?

— Да.

Звезды в оранжевом небе Станции казались выточенными из желтоватого льда. Вдруг передняя часть кабины помутнела, стремительное приближение разметало звезды, и они превратились в мчащиеся в разных направлениях белесоватые полосы, сплетающиеся в бесформенные клубки. Через минуту бег звезд замедлился и впереди засверкал знакомый узор.

— Вот, — показал на голубую точку Ольф.