На круги своя

Романовская Ольга

— Не так быстро, — насмешливо попросил Соланж. — Только со мной, милая.

Пугающая пустота сменилась тугой наполненностью.

Соланж допьяна напоил меня, двумя толчками выбил оставшийся воздух из легких. Замер, давая возможность свыкнуться, подготовиться, и начал безжалостное движение.

Пальцы переплелись с пальцами Соланжа, бедра льнули к его бедрам, но мне хотелось большего, и я в первобытном диком азарте раз за разом устремляясь навстречу любовнику.

Я полностью растворилась в Соланже и не

понимала, почему так долго его отвергала.

Вот он — миг величайшего блаженства, когда душа покидает тело, чтобы тут же вернуться и иголочками тепла пронзить каждый член.

Туман рассеялся, с сожалением осознала: все закончилось.

Соланж все еще лежал на мне. Он тяжело дышал, глаза практически выцвели. Я дрожала, не от холода — напряжения, придавленная тяжестью его тела.

— Значит, вы для одного раза, миледи? — ехидно поинтересовался некромант, коснувшись подушечкой большого пальца нижней губы. — И вы меня совсем не хотите.

О да, он праздновал победу! Откуда только взялся на мою голову самодовольный тип, которого следовало бы ненавидеть.

Стыдливо отвела глаза.

— Ты восхитительна! — шепнул Соланж и лизнул мочку уха.

Я лежала под ним абсолютно голая, зато в чулках, парадном поясе, туфельках и драгоценностях, и, судя по некоторым признакам, некроманта это очень возбуждало. Опавшая плоть вновь поднималась, обещая продолжение блаженства.

— Хочешь еще раз? — игриво выдохнул в ухо Соланж. — Я — очень.

Пальцы некроманта, дразня, скользнули туда, где затихали отзвуки пожара. Ударила шалуна по руке. Хватит, тут демон бродит, королева, и я… На диване, в театре, посреди вороха одежды — как служанка. Не настолько я раскрепостилась, чтобы заниматься любовью столь на людях. Ведь стоит распахнуться двери…

— Ты чрезвычайно соблазнительна сейчас, — Соланж продолжил игривые ласки. Настойчивые пальцы дразнили, рождая сладостные судороги. — Драгоценности на обнаженной груди прекрасны. Нежная кожа и грубый камень.

Слушала в пол-уха, всеми силами борясь с новой горячей волной, расползавшейся по животу. Неторопливые движения некроманта, мимолетные касания местечка чуть выше заставляли задерживать дыхание, выгибаться навстречу Соланжу. О, он знал, как распалить женщину! Еще немного, и состоится очередное грехопадение.

Как же сладостно и остро!

О да, Соланж, именно так!

Прикрыла глаза и тоненько застонала.

Некромант ответил нежным поцелуем в губы и к величайшему сожалению извлек пальцы.

Воздух неприятно холодил увлажнившуюся кожу.

Как, неужели Соланж не станет? Не желаю снова делать сама, женщине положен мужчина.

— Интересно, каким родится ребенок? — Некромант задумчиво погладил по животу. — Как думаешь, мы его зачали?

Пелена наваждения спала, кожа перестала гореть. Соланж упустил момент.

— Разве

сын — это плохо? — насторожился любовник, уловив перемену в настроении.

— Плохо, — оттолкнула Соланжа и села. Значит, некромант все подстроил, никакого приступа страсти, всего лишь желание привязать к себе беременностью. — Я помолвлена с другим. И я… — Сглотнула и отвернулась. — Я не хочу сейчас детей.

Именно. Не сейчас, когда жизнь не устроена, когда над головой занесен меч.

Некромант помрачнел и глухо спросил:

— Эллан?

Кивнула.

— Ты его не любишь, — решительно заявил Соланж.

Он упорно не желал принять наличие счастливого соперника. Некромант его величества, таинственный уроженец другого мира, привык к легким победам.

— Люблю, — возразила я и села, прикрыв грудь руками и плотно сжав ноги. — И хочу.

— Как меня? — не унимался Соланжа.

— Да, — с вызовом глянула на любовника. Отчего он не желал понять, Эллан никого не соблазнял, и мне с ним безумно хорошо, хочется доставить удовольствие. Ради него я переступила через принципы и поняла ту давешнюю навсейку из дворца. — Я счастлива с ним, Эллан меня ни к чему не понуждает, спрашивает, а не решает за двоих.

— У вас не будет детей, — ударил по больному некромант.

— Будут. Наиви рожают от тех, кого любят, забыл? — я тоже умела жалить. — И рожу, когда сама захочу, а не из-за чужого желания скорей решить проблему с наследником. Отвернись! — потребовала у потемневшего лицом любовника.

А чего он хотел? Приличные мужчины уходят из комнаты, а не похотливо наблюдают за тем, как женщины одеваются.

Соланж разозлил, убил нежное чувство, всколыхнувшееся в груди. Спаситель, герой превратился в мелочного собственника.

Некромант зашипел, но подчинился, всем своим видом показывая: поступает так в последний раз.

Одевалась быстро, только с корсажем вышла заминка. Поняла, без чужой помощи не справлюсь, пришлось просить Соланжа. Он с каменным выражением лица затянул шнуровку и наклонился за сорочкой. Словно горничная, некромант проворно управился с оставшейся одеждой — редкость для мужчины, сразу видно, пальцы привыкли к мелкой работе, — и, не промолвив ни слова, удалился. Обиделся. Но ведь я права, нельзя думать только о себе.

Благодарение небесам, в комнате нашлось зеркало. Представляю, что творится у меня на голове!

Вздрогнула, выронив шпильки, когда амальгама отразила Геральта. Он вошел неслышно, словно дух, возник посреди комнаты.

Вздрогнула и обернулась.

Бывший любовник холодно улыбнулся и поздоровался. Кивнула в ответ, выжидая.

— Смотрю, хорошо проводишь время, — Геральт покосился на шпильки в моих руках и бросил красноречивый взгляд на диван. — С кем из двоих спала? Или сразу с обоими? Попробуй, понравится.