На круги своя
Шрифт:
Еще немного, еще чуть-чуть.
Очередной стон навсея, и в моей руке оказался замаскированный под пряжку кинжал.
Все, больше никаких ласк!
Выпрямившись, приставила оружие к горлу Геральта. Тот дернулся и распахнул удивленные глаза.
— Как вам такое удовольствие, милорд? — чуть надавила, пустив по коже капельку крови.
С волками живут по-волчьи. Хотел боли? Получит.
— Повзрослела девочка, — хищно улыбнулся навсей.
Совсем другой реакции я ожидала: возмущения, угроз, но не одобрения. Складывалось впечатление, будто все шло по
— Дария, право слово, я сильнее, — он ухватил за запястье и отвел кинжал. — Давай прекратим игры, ведь сломаю руку. Смелость я оценил, зачтется. Приятно иметь дело с умными храбрыми девочками.
Отпускать кинжал не собиралась, боролась до последнего, не разжимая сведенные судорогой пальцы.
— Вы и так собирались причинить боль, — напомнила Геральту и, охнув, выронила-таки оружие.
Он мне суставы вывихнул! Темный до мозга костей — никакой жалости.
— Боль? — приподнял бровь навсей. — А, в попку, — лениво протянул он. — Только первое мгновение, потом тепло и хорошо. Или решила, будто убью столь экзотическим способом? Нет, Дария, у меня далеко идущие планы. Ты нужна живой, здоровой и довольной, чтобы лежать на королевском ложе и пробовать разные игрушки. Уверен, со временем войдешь во вкус.
Вспомнились бусинки, так приятно перекатывавшиеся внутри, только Геральт наверняка говорил о другом, том, что доставляло удовольствие ему — не мне.
— Не рано ли вы примерили корону, милорд? — сидела на полу и дула на пальцы. Они покраснели, но сохранили подвижность.
— В самый раз. Оллос мертв, даже ты не вытащишь. Евгения пока не понимает, что я не останусь на вторых ролях.
Геральт взглянул на часы и торопливо застегнул ширинку.
— Мы заболтались. До встречи, милая! — пальцы прошлись по щеке и замерли на губах.
Поцелует или нет? Да.
Геральт поднял, притянул к себе и наградил глубоким бесстыдным поцелуем, напоминавшим акт близости. После отпустил и мимоходом сообщил:
— Соланжа Альдейна больше не увидишь. Он стал опасен.
Искрящееся сияние телепорта скрыло навсея от глаз.
В голове не укладывалось: Геральт собирался убить Соланжа! Но как? Соланж намного сильнее. Или моя сила уравняла магов?
В который раз убедилась: беспечность до добра не доводит. Поняла бы, догадалась, что Геральт забавляется, не любит, остался бы жив король, целитель, и Соланжу не грозила смертельная опасность. Но сделанного не воротишь, а теперь не время для самобичевания.
Наскоро привела себя в порядок и вытащила пирамидку связи. Работает! Вот дура, поверила Геральту!
Кусая губы, ждала ответа. Наконец перед глазами возникло изображение Соланжа. Приложив палец к губам, предупредила об опасности, но договорить не успела. Связь внезапно оборвалась, любовник так и не узнал о новом браке Евгении.
Вряд ли нас прервала случайность.
По спине стекла капелька пота.
Медленно обернулась и увидела королеву. Брюнетка в белом производила неизгладимое впечатление. Она ничуть не изменилась, все так же покровительственно улыбалась, только сжимала в руках магический жезл. За
— Ничего страшного, пусть приходит, — улыбка ее величества стала шире. — Заодно узнает мою тайну. Соланж Альдейн так жаждал ее разгадать. Что же связывает меня с демонами? — Она задумалась на мгновение и беспечно ответила: — Ничего, кроме того, что я Шепчущая. Не бывшая, а самая настоящая.
Евгения ослепительно улыбнулась, похоронив надежды.
У меня подкосились ноги, и я рухнула на пол, прижимая руку ко рту.
— Да, леди, именно так. Мой отец догадывался. Нет, пока была маленькая, замечал лишь дар Слышащей, но потом… — Королева сокрушенно покачала головой. — Потом я вышла замуж за Оллоса.
Евгения брезгливо посмотрела на диван и опустилась в кресло — величественная и холодная.
— Геральт забавлялся? — Она ткнула пальцем в диван. — Пускай, он предупреждал, — королева передернула плечами. — Только попасть во дворец не надейся. Тайной любовницей или наложницей — на здоровье, лишь бы Геральт остался доволен.
Выходит, Евгению ждет сюрприз. Геральт однозначно выразился насчет уготованного мне будущего. Либо навсей переоценил свои возможности.
— Вы… вы убили собственного отца?
В голове не укладывалось.
Семья — это святое, тем более родители. Твейн, конечно, та еще сволочь, но не заслужил смерти за желание спасти мир от Шепчущей.
— Он сам себя убил, я всего лишь стерла контур, — пожала плечами королева. — Ради короны и не такое сделаешь.
Ни капельки сожаления!
Вспомнились слова Родриго о законности мести Твейна. Пожалуй, я с ним солидарна. Иногда убийство — необходимость.
— Почему же тогда Соланж… его светлость Альдейн, — поправилась я, — отказывался его воскресить?
— Отец связался с демонами, пускал их в наш мир. Ах да, — спохватилась ее величество, — ты ведь не знаешь! Тот брюнет, что тебя похитил, — мой отец.
Знаю, догадалась. Сложно не заметить сходства. Меня волновало другое: когда Твейн догадался о вероломстве дочери. Во дворце некромант не смотрел на Евгению с ненавистью, наоборот, с восхищением. То есть либо королева врет, либо Твейн совсем недавно догадался о ее подлости. Иначе бы не выпустил дочь из Сопределья.
Потом вспомнила слова Твейна в театре. Выходит, королева помогла Соланжу попасть в Сопределье, сдала отца в руки правосудия, чтобы похоронить все секреты. Но оставался Эллан, он тоже знал о способностях Шепчущей, пусть и полагал, дар потух. Значит, жених — покойник.
Смерть Элизы тоже начала видеться по-новому. Она полезнее некроманту в виде духа. Как Знающая, Элиза раскрыла бы многие секреты Веоса, но, как жена Геральта, она вызывала ненависть у королевы. Может, именно Евгения поспособствовала смерти графини. Не могла такая, как Элиза Свейн, попасться патрулировавшим границу стражникам. К слову, границу с чем? Может, графиня хотела продать секреты врагам?
Черное марево за спиной королевы качнулось и поплыло в мою сторону. Попятилась, понимая, что сбежать не сумею.