На круги своя
Шрифт:
По второй версии я знаю нечто важное, о чем не подозреваю. Способность чувствовать души? Но ведь это неотъемлемо от меня, Эллан только магию подарил, поправил энерготоки. Или?.. Вдруг дар можно изъять? Только, право слово, не понимаю, какой от него прок. В Веосе полно Чувствующих, Видящих и Слышащих. Или боятся связываться с сильными, проще «высушить» беззащитную девочку?
Эх, дотянуться бы до ниточки, повязанной Элланом! Как хорошо, что тогда он настоял, подарил. Бескорыстно, между прочим. Навсеи редко делают что-то просто так, только за плату. Эллан тоже намеревался повязать нити
Увы, воспользоваться щедрым даром не могла: некромант предусмотрел возможность побега, спеленал и сторожа приставил. Покосилась на Элизу. Та ничуть не изменилась. Впрочем, мертвые не меняются, навеки остаются такими, каким их забрала смерть.
Хвала предкам, графиня замолкла, перестала плеваться ядом и, нарочито не замечая пленницу, раскачивалась на привязи. Элиза тоже нужна некроманту для корыстных целей, потом он избавится от неприкаянной души.
— Норжин по вам скучает, искать порывался.
Не знаю почему, всплыл в памяти разговор с юношей. Может, потому, что Элиза его упоминала. Хоть бы спросила, как сын, а то одна злоба.
— Надеюсь, отец удержал, — графиня не повернула головы. — Дурак слюнявый, кому он нужен? Слабак!
Сначала хотела возмутиться, а потом вспомнила: любовь, равно как жалость и страх для навсеев позорна. О, тогда Элиза — образец местной добродетели! К счастью, не все такие, хотя и со странностями. Тот же герцог Терский супругу любит и не скрывает чувств. Может себе позволить. Хотела бы я взглянуть на смельчака, который назовет Родриго Соурена слюнтяем!
Или Эллан, он не смущается проявлять дружескую симпатию.
Оба взрослые люди… и не продавали душу демону. Пусть формально графиня и не одержимая, но по мне — хуже Талии.
Зелье, которым меня опоили, действует сутки. Прошло несколько часов. Если таинственный гость задержится, я смогу двигаться, хотя бы пальцами шевелить. Хватит для того, чтобы дернуть за ниточку, благо она на запястье. Вторая на шее, до нее сложнее добраться.
Минуты тянулись мучительно медленно.
Элиза молчала, исчерпав запас бранных слов. Я тоже не горела желанием поддерживать разговор. Чтобы унять волнение и хоть чем-то занять воспаленный разум, рассматривала узоры на потолке. Спилы радовали геометрическим разнообразием. Придумывала название причудливым зверям-завиткам и старалась не думать о будущем. Нужно сохранить силы, истерика их отнимает.
Доски закопченные — значит, комнату освещали дедовским способом. Хм, а сейчас магический шар повесили, отрегулирован на мягкий, приглушенный свет.
За окном — утро. Не раннее: солнечные лучи лижут половицы пола, пробиваясь сквозь прикрытые ставни.
Шар постепенно затухал. Очевидно, когда дневное светило окончательно зальет золотом комнату, он и вовсе погаснет.
Итак, утро. Прошло часов семь, а то и больше с момента моего похищения. Не знаю, в какой я части Веоса и Веоса ли, тогда бы точнее определила время. В любом случае оно работало на меня. Веселившиеся на маскараде гости не проснутся раньше полудня. А вдруг сообщник некроманта там присутствовал? Холодок обжег сердце.
Наверняка божества смеялись над светлой, которой дали все средства для спасения. Только как ими воспользоваться? Той же пирамидкой связи.
Беспомощное создание, покорно ожидающее скорбной участи!
На пару мгновений испытала чувство гадливости по отношению к самой себе.
Наиви! Пожалуй, это слово можно использовать как ругательство. Если никто тебя не спасет, бесславно закончишь жизнь со слезами на глазах.
Элиза больше не приставала, потом и вовсе исчезла. Я не расстроилась: так лучше. Однако тонкая серебряная цепочка напоминала: дух Элизы по-прежнему в комнате. Пока не отпустит хозяин, она не в силах уйти.
Что же со мной сделают? Используют как наживку или превратят в жертву? Насчет дальнейшего не сомневалась: убьют.
Воскресила в памяти слова некроманта о знакомстве с наиви. Насколько поняла, он держал ее в наложницах. Расспросить бы, где похититель нашел светлую, но вряд ли он признается. Я бы тоже не стала, если бы какая-то пигалица пристала с расспросами, особенно та, из-за которой сорвалась крупная игра.
Похоже, неизвестные заговорщики планировали покушение. Надо было не с Геральтом целоваться, а во дворец написать. Допрыгалась со своим легкомыслием! Вечно закрывала глаза, интересовалась только любовью — и это в мире, где люди друг другу перегрызают глотки. Тебе же первой, дуреха!
Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник закутанный в плащ человек. Ткань полностью скрывала фигуру, лицо тонуло в тени глухого капюшона, однако я уловила характерный шелест юбок. Да и рост слишком низок даже для подростка. В остальном женщина ничем не выдавала принадлежность к слабому полу, двигалась уверенно, порывисто, как мужчина. Каблуки не цокали, наводя на мысль о мягких домашних туфлях.
Ощутив присутствие постороннего, Элиза материализовалась и отчаянно рванулась с привязи. Никогда прежде я не видела объятого ужасом духа. Казалось, ошейник задушит Элизу, хотя умом понимала, это невозможно.
Женщина подошла к постели и хриплым грудным голосом произнесла:
— Я слышу твои помыслы, бежать бесполезно.
Казалось, устами незнакомки говорили твари Сумеречного мира. Человек не мог издавать такие низкие шипящие звуки.
Стайка мурашек разбежалась по позвоночнику.
Хорошо, Элизе, она хотя бы мечется на цепи, а я пошевелиться не могу.
Широко распахнув глаза, в странном оцепенении наблюдала за движениями посетительницы. Вот она выпростала руку из-под плаща. На ладони заплясали огоньки зеленого пламени.
— Не надо! — пискнула Элиза и до предела натянула цепочку.
Гордая самоуверенная графиня, всего пару часов назад унижавшая меня, молила о пощаде. Она сжалась, словно скукожилась, и меленько подрагивала.
Цепочка искрилась. Элиза отчаянно пыталась сбежать, выкачивая крохи магии, оставленные смертью. Только вот отчего она боится, разве женщина собралась убивать не меня? Или Элиза узнала посетительницу? Тогда плохи мои дела, покойная графиня Местрийская не станет дрожать при виде обычной колдуньи.