На круги своя
Шрифт:
На краю стола лежала стопка газет. Чтобы чем-то занять руки, взяла верхнюю. На первом развороте — бал-маскарад. Прелестная королева, таинственный Соланж… и я. Не поверила глазам. В газете напечатали мой портрет, сделанный во время танца с некромантом его величества.
— Любуешься? — ехидно поинтересовался за спиной Геральт.
Вздрогнула: он подошел неслышно, и обернулась.
Наиви и навсей. Первые дни знакомства воскресли в настоящем. Тогда я до смерти боялась Геральта. Вот и теперь… Совсем чужой! Исчезло тепло; в Геральте проступило нечто звериное. Оставалось надеяться, он позволит уйти. По закону
На вопрос Геральта не ответила, отложила газету и сухо поставила в известность:
— Я уезжаю.
Только глухой не понял истинного смысла короткой, с трудом произнесенной фразы, отчего я отвернулась! Все ждала, Геральт скажет: «Не уходи!»
— Куда? — хрипло поинтересовался навсей.
Он стоял так близко, что волосы шевелились от его дыхания. Хотелось сделать полшажка назад, прижаться к груди, ощутить жар объятий, но нельзя. Сейчас раз и навсегда выясним, любит ли меня навсей.
Крохотный шанс, тончайшая ниточка — я дарю их тебе, Геральт.
— Пока к лорду Марону. Затем, когда закончат отделку, в подаренный Соланжем Альдейном дом.
— Ясно, — тем же глухим голосом ответил навсей и едва уловимо коснулся волос.
Вся моя решимость разом испарилась. Маленькая девочка не умела быть сильной.
Задержала дыхание и запрокинула голову, чтобы не разрыдаться.
Только не смотри на него, только не смотри!
Или, наоборот, обернись, обними и забудь.
Ногти вонзились в ладонь.
Великая Мать, как тяжело! Как я хочу верить, но кто-то из мужчин лжет, и отчего-то я верила Эллану.
Когда успокоюсь, переговорю с Соланжем. Если две версии совпадут, ложь всплывет. Но прежде подготовиться, продумать вопросы, чтобы не стушеваться, не онеметь под взглядом некроманта. А если Соланж начнет смущать, и вовсе сбегу. Он мастерски владел сомнительным искусством, и, самое обидное, я неадекватно реагировала на его поведение. Кому сказать, порой некромант казался неимоверно красивым, властным. Запах сводил с ума, превращая сердце в желе. Оно стекало в живот и требовало покориться, отдаться альбиносу.
Неужели я действительно желала Соланжа Альдейна? Видимо, да. Вряд ли некромант использовал приворот: слишком мелко.
Ничего, справлюсь. Подумаешь, запах. Главное, к самому некроманту не тянет.
Геральт ждал вопросов, требований, но я молчала. Слышала, как он дышит: неровно, с всхрапами, и с трудом боролась с желанием обернуться и обнять. Я успела соскучиться по его рукам. Женщины все такие идиотки!
— Ждешь щедрого дара? — выплюнув злые слова, Геральт отошел. Я не видела, чувствовала движение. — Получишь!
Иллюзия лопнула, обдав холодной водой.
Часто заморгала, пытаясь
Тепло таяло, с каждой минутой в кабинете становилось все холоднее.
— Не побрезговала после Элизы? И как ее любовник, хорош в постели? — Геральт еле сдерживал ярость и хлестал словами наотмашь.
— Ты говоришь гадости. Лорд Марон — мой учитель.
— Учитель? — Навсей рассмеялся. Обернувшись, увидела, он стоял у стола; кончик губы презрительно подергивался. — Только не ври, будто вы занимаетесь не в постели! Как понимаю, сравнение не в мою пользу, иначе бы не ушла. Хотя слышал достоинство у него меньше, не просчиталась бы. Или в технике переплюнул? Так ты скажи, не хуже Чувствующего сделаю.
Чуть не расплакалась. Сдерживало одно: слабых в Веосе бьют сильнее.
А вдруг Геральт просто ревнует? Не может же он… Глянула и поняла: может. Какая любовь — в глазах навсея одна оскорбленная гордость!
— Думай, что хочешь, я не обязана отчитываться, — слова сыпались урывками сквозь спазмы рыданий. — Куда отправить вещи, знаешь. И о подарках не забудь. Любовницы не наложницы, получал удовольствие — плати.
Навсей криво усмехнулся и, приложив руку к груди, поклонился.
— Разумеется, миледи.
Пока не дала воли чувствам, хлопнув дверью, выскочила в коридор. Нельзя разрыдаться при Геральте, затравит!
ГЛАВА 5
В конце коридора мелькнуло лицо Норжина. Надо бы попрощаться, он, в сущности, хороший мальчик. Милый, пока не стал мужчиной. Когда они вырастают, превращаются в сволочей. Абсолютно все.
Ну, кто следующий? Давайте, скидывайте маски. Неважно, темные вы или серые, суть одна — гнилое дерево. Обмануть, использовать и выбросить — вот ваше кредо. Не получилось — сломать, уничтожить.
Предубеждения? Как бы ни так! Возьмем приемного отца — он убил мою мать и мечтал превратить меня в личную племенную кобылу. Другие из рода Онексов не лучше. Пленники сами собой на крюках не появлялись. Таковы серые. Темные? Вон, сидит образчик в кабинете. Могу продолжить, только не хочу.
Иногда казалось, будто я одна посреди моря лжи и мертвенного холода.
Два мира, и везде одно и то же. Конечно, наиви погибли: они не умели ненавидеть.
Мысли перенеслись в Умерру. Что там теперь, зачем навсеям Сомнейская долина, человеческие королевства за заливом? Видимо, хотят единолично править магическим миром. Люди колдовать не умеют, дай им в руки самый мощнейший артефакт, ничего не сумеют. Легкая добыча. Рабы нужны всегда, а уж сколько наложниц и наложников к услугам темных!
Губы дернулись от отвращения.
Геральт Свейн набрал бы целый гарем.
Мир воды… Оскалившиеся замки, страшная граница пустынных земель. Крюки, виселицы, присланные в подарок головы, отряды магов. Смерть и кровь. Ради чего? Обычного клочка земли и бесплатных плотских удовольствий? Не верю. Тут что-то другое, то, о чем лучше не знать. Хватит с меня чужих «скелетов», в своих бы разобраться. Например, выяснить тайну рождения, настоящие имя и фамилию. Дарией назвали Онексы, Эрассой стала пару недель назад милостью веоского монарха.