На ладони

Рашевская Елизавета Александровна

– Вот видишь! Тебе не стоило бы оспаривать мои слова. Слушаю со вниманием.

Пока я рассказывала Айле про Алима, мы уже успели выпить три чашки кофе и люди за соседними столами успели сменить друг друга.

Я любила такую болтовню. С ней всегда было просто и очень легко, несмотря на ее сложный характер, но нам удалось преодолеть трудности в отношении друг с другом. Раньше мы с ней не особо ладили, характеры как-то не сходились, и мы вечно спорили, пытаясь доказать каждый своё мнение. Но сошлись на том, что каждый всегда остаётся при своём мнении. И нужно уважать

мнение других.

Люди очень часто и подолгу любят о чем-то спорить дабы доказывая, что «я прав, а ты нет». Но это вовсе не так. Я поняла это лишь с годами. Каждый из нас носит своё мнение, и у каждого свой мир, своя боль и свой океан или море (а может даже и лужа) и каждый тонет по своему.

Так же с годами я поняла, что никогда не нужно осуждать людей, потому, что «осудив мы не умрем», пока не побудем на месте того или иного человека которого осуждали. Все по сути мы разные люди, все с разным мнением, внешностью и взглядами на жизнь… но… Все мы люди, и никогда не должны терять свою сущность человека. Помогать другим, не осуждать, и уважать. Вот три простых правила, которым меня всегда учила моя мама. Она всегда говорила: «Жизнь – это бумеранг», и, если ты хочешь чтобы люди к тебе относились хорошо, относись так же к ним. Но редко мне удавалось относиться к людям взаимно. Я не была похожа на свою мать. Я не умела отказывать людям, говорить "нет" и прочее.... Этому я научилась лишь с годами. И кстати говорить «никогда» тоже нельзя. Бог за это нас накажет.

Выходя из «Космоса» Айла сказала:

– Давай я тебя подвезу?

– Нет, спасибо, я пройдусь пешком лучше.

Я любила гулять, тем более вечерами.

– Ну смотри. Я очень была рада тебя видеть.

– Я тебя тоже.

– Звони мне почаще и всегда рассказывай о том, что у тебя происходит в личной жизни. Я рада, что наконец-таки ты смогла найти свою половинку.

Пока я не уверенна, что "смогла". Айла всегда за меня настолько искренни радовалась, что я порой сама не понимала, за что мне достались такие хорошие друзья.

На хорошей ноте мы с ней расстались, она пошла к своей машине, а я пошла медленными шагами по вечернему городу к дому. На мне были каблуки, от которых у меня очень устали ноги, но поняла я это только тогда, когда уже подходила к дому. Впрочем, как всегда, на мне классический костюм, и туфли лодочки.

Вернувшись домой мне захотелось пересмотреть свой любимый фильм «Лучшее во мне».

Я улеглась на диван, взяла бутерброд с икрой и погрузилась в фильм.

27 лет. Аливия.

Когда я подъехала к главному автовокзалу, который находился на улице «Перьмьева», заглушила машину и направилась на место пребывания автобусов и маршрутов.

Я не видела Сэмми целых два года. Она работала телеведущей на «Эссо» – телевизионный канал, на котором показывают разные места путешествуя по стране. И она была слишком занятой и действительно редко могла вырваться, чтобы приехать ко мне.

Ей было 29 лет, она была старше меня на два года, но мы с ней учились в одной школе и очень много проводили времени вместе. Но когда

ей исполнилось двадцать четыре года она переехала жить в Москву и там начала свою карьеру. Сейчас даже сложно сказать, что она живет в Москве, поскольку путешествует по разным странам и редко бывает дома.

Увидев ее с чемоданами выходящей из автобуса я рывком ринулась к ней. Вцепившись друг другу в шею, мы обнимались и стояли так около двух минут. Я не могла нарадоваться, увидев подругу. Это чертовски приятное чувство, когда ты не видишь столь дорогого тебе человека и тут он перед тобой. Это – вкус счастья.

– Боже, какая же ты красивая Аливия! Ты стала ещё красивее с тех самых пор, когда я тебя видела последний раз.

– Да ладно тебе за два дня я красивее стала чем, была?

– Каких два дня? Я целых два года тебя не видела!

– Ну так мы же два дня назад общались по скайпу, неужели ты забыла? До сих пор амнезия у тебя?

Мы обе рассмеялись, и мне вдруг ещё раз захотелось обнять Сэмми. Я вцепилась ей одной рукой в шею, а другой придерживала сумки, которые у неё успела уже взять и тут у меня сумка из рук упала и внутри все перевернулось.

Это был он. Он обнимал какую-то девушку за талию так же как когда-то обнимал меня. Вдруг внезапно мое лицо поменялось и мне уже не было так весело как было минуту тому назад.

Больше всего в своей жизни я не хотела видеть его с кем то, я знала, что это разбило бы мне сердце. Хотя оно, итак, уже было разбито, но я не жалела себя и двигалась вперёд.

Когда он увидел меня, тоже изменился в лице и сразу отбросил руку от талии этой девушки.

Я стояла и не двигалась, как будто весь мир замер. Мне хотелось кричать. Не понятно от чего. То ли от боли, то ли от того, что увидела его… мне было непонятно это чувство.

– Эй? Ты чего застыла как статуя? Аливия!

Сэмми провела ладошкой мимо моего лица и вдруг вскрикнула «– Алло! Аливия! Я с кем разговариваю! Я тут к тебе приехала за тридевять земель, а ты стоишь, уставившись куда-то прямо!»

– Извини. – Произнесла я сухим тоном. Во рту у меня действительно уже все пересохло и мне трудно было сказать что-то либо ещё.

Я сосредоточилась, опомнилась, взяла сумки Сэмми, и мы отправились к машине.

– О мой Бог Аливия!

– Что?

– Это же машина твоей мечты! Ты ее купила? Неужели? Почему ты мне ничего не рассказала?

Не помню с какого возраста я мечтала о «Таете Камри» и вот я ее наконец купила. Правда купила я её уже полгода тому назад и даже забыла про то, что так сильно о ней когда-то мечтала.

Я вообще последнее время, а точнее последние года ни с кем не общаюсь и редко вообще с кем делюсь чем-то. Мне хочется в основном всегда быть одной.

У меня практически друзей не осталось, да и мне уже никого не хотелось, последний год мне нравилось быть самой. Лишь иногда я списывалась и созванивалось с Сэмми. И то, наверное, это происходило только потому что подруга всегда интересовалась моим здоровьем и моим состоянием. У меня в последнее время стрессы были, сейчас слава Богу они кончились, и я нормально зажила.