На лыжне попаданец Ломаев
Шрифт:
Помолчал, просто давая подчиненным понять текущее положение. Сейчас-то они одеты как раз в военную форму, но для этого времени это можно. а вот утром, перед спортивными упражнениями уже нельзя! Сам буду категорически против. И совсем не положено, и вышестоящее командование поимеет, как самку в период течки.
— Времени хватит собраться, товарищи? — уже мягче спросил, — если что, могу оттянуть до 11.30. там чуть обед оттянем, за это время побалакаем, получите обговоренные комплекты и, может, чуть побегаем.
Сразу несколько человек недружно согласились с этой точкой
Но и то ведь в приличной спортивной форме, хоть и видно, что подработанной, зашитой, пришло менее половины, только в одних спортивных брюках пришло нескольких человек, а двое (срамота!) все-таки оказались в семейных трусах. Причем, специально, что ли, в цветочках.
А потом пришли вышестоящие командиры, то их месяцы не видишь, а то сначала Великанов показался. Пришлось остановиться около него, поздороваться. Хотя командир спортроты все же свой человек. На прямой вопрос, мать-перемать, что это за спортивная форма, также прямо ответил, что чрезвычайно обрадовались вчера с моих новостей, изорвали старую одежду. А новой спортивной формы еще нет. Экспериментируем вот!
Оба посмотрели угрюмо, как наши доблестные спортсмены, кто в штанах, кто вообще в семейных труселах бегают по гравийной беговой дорожке. Не дай бог, еще какое начальство окажется из штаба армии и просто посторонний генерал покажется случайно. Что-то я не все продумал в этом аспекте. Если что, так первому и влетит!
Увы, бог, к сожалению, дал, шалунишка эдакий. Нас увидело не просто вышестоящее начальство, а самое главное в Вологде — начальник штаба армии генерал-лейтенант Кожевников. Нет, поначалу он просто как бы ехал мимо по своим начальническим делам, благодушно кивнув командирам от спортроты (нам). Но, посмотрев на бегущих спортсменов, он поразился, лицо его сильно вытянулось, стало угрюмым.
Наконец, «Волга» остановилась, Кожевников решительно вышел. По-видимому, он все-таки не решлдся окончательно обострять и без того напряженную обстановку. Мельком глянув на командира спортроты, он жестом подозвал меня. Практически пальцем пошевелил, как слугу. Впрочем, обижаться здесь было совсем не к месту. Выплыть бы по-хорошему из этой навозной клоки.
— Товарищ генерал-лейтенант… — начал рапортовать я, как и положено в Советской Армии, но Кожевников мня оборвал, ткнув на бегущих спортсменов, буквально зашипел: — что это такое, черт возьми!?
— Спортсмены откуда-то узнали, что нам привезли импортные спортивные костюмы и изорвали свои. Дескать, тогда все равно дадут.
— Ну, так дай, — нетерпеливо сказал начальник штаба армии, кое-как сдержавшись, — скажи там, на складах, я велел, если будут валандаться.
— Так точно! — доложил я, — сегодня же к вечеру принесут и раздадут.
— Слушай, — посмотрел Кожевников на меня внимательно, — в Вологде сейчас много проверяющих. Между прочим, и из-за тебя тоже. И меня проверяют в связи с возможным повышением. И на тебя хотят посмотреть для понятия, кто ты есть и почему так метко стреляешь. А тут это безобразия…
Он уже заорал, хоть и
— Хочешь на все вооруженные силы прогреметь, как командир взвода спортсменов в семейных трусах в цветочках. Немедленно убрать! Пусть оденутся в военную форму. Если нельзя бегать, пусть занимаются шагистикой, тоже хорошо.
Вот ведь, хрен старый, все видит. Глянул-то один раз за несколько секунд. Еще, наверное, и посчитал, сколько цветочков на каждых трусах! А приказ придется выполнить. А то действительно увидят эмиссары из столицы, будут потом пилить тупой пилой.
В итоге, процентов сорок, наиболее хорошо одетых, пошло со мной на склад. А остальные во главе с моим заместителем Ручниковым оделись в военную форму, она-то оставалась целой, и двинулись на плац маршировать. Вот так, сволочи! Сами маетесь и меня гоняете.
Так продолжалась наша тренировочная эпопея. Подчиненные мои по этим впечатлением нагрузились пессимизмом и капали себе же на мозг.
Но в целом ничего не случилось. Весь летний сезон взвод во главе со мной регулярно бегали, причем постоянно увеличивая объем тренировки. К началу осени группа моих избранных стала подходить к моим результатам — 30 километров. А это, между прочим, много. Разница ведь большая между пешим бегом и лыжной гонкой. Правда, скорость еще осталось низкой, но в остальном они резко вырвались из общей массы бегунов.
Немного переформатировали взвод. Прилюдно поцапались с Великановым, выясняя, кто из них, в конце концов, прав. Хотя, нет, все было на уровне вежливости. Скорее, это был немного возбужденный разговор двух компетентных специалистов.
В итоге, как всегда бывает в этом случае, победил компромисс. Слабых и ленивых все-таки отодвинули, но не в другие взвода, как я хотел, а только в конец нашего же взвода. Теперь первое отделение — это мои сильные избранные, второе отделение — относительные середняки, третье отделение — самые слабые, опять же относительные.
Вообще, мы долго варились в своем взводном котле, а знаменателем был командир взвода, как самый сильный спортсмен, гм-гм. Поэтому они совсем не видели свой значительный рост. И даже я не видел, вот растяпа!
Все раскрылось на открытом легкоатлетическом спортивном конкуре в начале осени «Русский Север» на 25 километров (мужчины) и 10 километров (женщины). Спортсменов было много, как отечественных (отдельно военных и гражданских), так и зарубежных по моде Перестройки. И то, что спортроте, то есть моему взводу было выделено пять мест, целиком была заслуга генерал-лейтенанта Кожевникова, спасибо ему большое.
А я уж, будучи, как бог в трех лицах — командир взвода, главный тренер и ведущий участник — постарался, чтобы все было хорошо и победоносно.
То, что я снова выиграю в этом состязании и стану абсолютным победителем среди мужчин, не было чем-то неожиданным и особого ажиотажа не вызвало. Хотя было приятно и мне, и моим командирам от спортроты до штаба армии. Пусть я не летний бегун, а биатлонист, все равно от нижних конечностей. Единственно, что меня корежило, это то, что мои победные успехи по стрельбе никак не были использованы. А и нуих к богу, потерплю!