На моей планете сегодня дождливо

Алексеева Оксана

— Думаю, он молчит потому, что сейчас где-то в туалете, — отвечают мне, заставляя нервно подскочить на месте.

Сначала вскрикиваю, натолкнувшись на Ромину ухмылку, а потом начинаю хохотать. Так неистово, как, наверное, никогда до сих пор. Призналась, называется! Решилась! Только я на такое способна, чего уж говорить. Они не похожи слишком сильно. Нет, внешнее сходство, безусловно, есть, но не такое, чтоб их можно было перепутать. У Ромы волосы чуть темнее и короче стрижены, черты лица немного другие. Полностью совпадает только цвет глаз — карий. Рома чуть шире в плечах, в нем нет Денисова изящества. А вот голоса,

кажется, полностью идентичны.

Отсмеявшись, я выдаю:

— Знаю-знаю, почему ты меня не остановил! Так смешнее, да? — вспоминаю недавний разговор, почему он сразу не сообщил брату о том, что я не Катя.

— Ага, — он тоже смеется. — Да и я не сразу понял, что ты не ко мне обращаешься!

В памяти на миг всплывает наш с ним, мягко говоря, довольно взрослый поцелуйчик. Не думает же он, что я на него тогда запала? Да я даже не помню, о чем мы потом с ним разговаривали! Возмущенно вставляю:

— Ты о том случае на свадьбе? Да брось! Какая ерунда, — в его глазах вижу, что он просто подшучивает надо мной.

— Уже бросил, — отвечает он и меняет тему: — Так что, может, такси вызову? Отправим вас с братом провожаться. Дальше — сами разбирайтесь.

Я не уверена, что Денис захочет провожать меня, поэтому отрицательно мотаю головой:

— Не, я еще посижу.

Он пожимает плечами и смотрит в зал на танцующих друзей.

— Если хочешь, я могу у него прямо спросить, как он к тебе относится.

Мне почему-то не стыдно оттого, что он узнал мою сокровенную тайну. Рома ничего, вообще ничего не говорит остальным, если его специально об этом не попросить. А тут еще и сам помощь решил предложить. Останавливаю, мне не нужна его поддержка в этом вопросе:

— Нет, не надо. Я знаю, как он ко мне относится.

— Да ладно, — он поворачивается в мою сторону. — Откуда?

Снова смеюсь и смотрю ему в глаза:

— А я мысли умею читать! Я абсолютно серьезно говорю.

— Что, правда? — фальшиво изумляется он. — И мои можешь?

Я никому до сих пор не рассказывала о своих «провалах», но сейчас размытые границы заставляют меня захотеть этим поделиться. Хотя бы для того, чтобы увидеть, как падает на пол его челюсть!

— Могу, — спокойно отвечаю я и сажусь лицом к нему, поджав под себя ногу.

Он делает то же самое, демонстрируя интерес.

— Что мне нужно делать?

— Думать! — отвечаю. — Сможешь?

— Постараюсь, — он снова тихо смеется, но пытается удержать глубокомысленное выражение лица, когда я приставляю руки к его вискам, заставляя смотреть мне прямо в глаза. Зрительный контакт — обязателен на начальной фазе «провала». И еще нужно сосредоточиться. А сейчас хочется одновременно и спать, и смеяться, а не концентрировать внимание. Но раз уж взялась…

— Теперь делай что-нибудь рукой, — говорю ему. Мне нужно повторить его жест — это тоже обязательное условие.

— Я надеюсь, ты понимаешь, как это выглядит со стороны? — он теряет серьезность с вырывающимся смехом. — Можно, я хотя бы руками ничего делать не буду?

Отпускаю его и трясу головой, отказываясь от своей спонтанной идеи — мне слишком весело, чтобы сконцентрироваться. Только теперь замечаю, что Денис стоит рядом, сложив руки на груди, и тоже хохочет:

— Мне стоит спрашивать, что тут происходит?

— Кира пыталась прочитать мои мысли, но ни одной не нашла! — честно отвечает ему брат.

— А-а! —

Денис тут же наклоняется к нему. — Это и я могу!

Он, точно так же, как недавно я, обхватывает его голову, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Так-так… Читаю! Хочу еще бухла… Подожди-ка… И бабу… И жрать… мясо! Все!

Рома отшатывается от него, вытаращив глаза:

— Колдун! — он с ужасом тычет пальцем в младшего брата, заставляя меня сложиться пополам от хохота. — Дословно! Как ты это делаешь?!

Так или иначе, но еще через полчаса мы все же разъезжаемся по домам. Случайно или умышленно, но рядом со мной в такси оказывается Денис. А Рома неожиданно выходит через три квартала — именно там и находится его квартира. Денис же едет со мной. А потом мы вместе выгуливаем Барсюлю. И только после он уходит, так ничего не сказав и не сделав такого, о чем я могла бы вспоминать всю оставшуюся жизнь. Но я счастлива, потому как точно знаю, что этот день у нас не был последним. И сегодня впервые за долгое время не идет дождь.

Глава 4

Если честно, то я только и делаю, что жду. Выспалась, прибралась в квартире и выпила уже канистру кофе, но это все — прикрытие для ожидания. Ведь он должен позвонить, ведь должен же…

Вчера он потратил на меня время, и я сейчас не о нашей встрече и о ночном клубе — все это могло входить в программу его благодарности. Но ведь потом он поехал со мной, чтобы провести наедине еще полчаса, влюбил в себя окончательно Барсюлю — это тоже благодарность или нечто большее? Может ли быть такое, что я сама себе придумываю тайный подтекст или этот подтекст уже плакатом вывешен у меня перед глазами? Или он повидаться с моей псиной приезжал?

Чешу своего «охранника» за ухом.

— Барсюля, ну скажи же, что он классный!

Пес отвечает утвердительно и пытается пристроить свою тушу целиком на моих коленях, никак не впиливая, что та туда физически не вмещается. Барсюля — собака довольно крупная, дворовой породы, но охранник из него, как из меня — испанский летчик. Поворачиваю его морду к себе и пытаюсь провалиться. Ничего не происходит, наверное, для этого мне надо помахать хвостом.

Я ведь вчера не выдержала, попыталась влезть в голову Дениса, чтобы найти для себя хоть какие-то ответы. Он был навеселе, играл с собакой: и жестов для повторения предостаточно, и взгляд его перехватить можно, при этом не привлекая к своему странному поведению излишнего внимания. Но у меня ничего не вышло — ни с первой, ни с пятой попытки. Я сделала вывод, что хоть голова к тому моменту у меня уже порядком проветрилась, но алкоголь все же мешает концентрации. Или просто у меня недостаточно опыта в этом вопросе. Ходить и пялиться на прохожих, чтоб потренироваться — не слишком хороший вариант, поэтому я, взвесив все «за» и «против» настроилась, чтобы открыться Аленке.

Подруга приезжает через час и требует всех грязных подробностей. Я рассказываю, сожалея лишь о том, что ничего особо грязного и поведать-то невозможно. Она ободряюще гладит меня по плечу, а потом заявляет:

— Сама ему позвони. Вот возьми и позвони. Сколько ты еще будешь ходить вокруг да около? Разогрела, понравилась, скорее всего — так и бери тепленьким! — она говорит спокойно, чтобы убедить. — Или… пусть он отошьет уже тебя, раз и навсегда.

— Не могу, — мотаю головой. — Что я ему скажу?