На мостике тральщика
Шрифт:
Все это мы в полной мере учитывали в боях с вражескими самолетами позже, по мере накопления боевого опыта. Теперь же действовали скорее всего по интуиции. К тому же фашистские летчики не проявили большого упорства и решительности. Сбросив бомбы с некрутого пикирования, они ушли в сторону берега. А некоторые самолеты и в пике-то не вышли, расшвыряв боеприпасы с горизонтального полета. Словом, в теплоход и тральщик не попала ни одна из бомб. [29]
Это наш успех. Ведь бомба, особенно крупнокалиберная, при разрыве даже вблизи от борта причиняет корпусу корабля какие-то
Итак, бой с «юнкерсами» закончился. Тральщик подошел к теплоходу, и я в мегафон спросил у капитана, нет ли потерь и повреждений. Не скрою: я с волнением ждал ответа. Ведь на борту «Абхазии» до полка пехотинцев с оружием, около 1000 тонн боеприпасов. Капитан М. И. Белуха доложил, что все обошлось благополучно, и высоко отозвался о действиях зенитчиков, о выдержке и мужестве экипажа «Абхазии», состоявшего целиком из моряков торгового флота.
Я спустился с мостика к орудийным расчетам и поблагодарил комендоров за отличную стрельбу. Кое-кто из них сокрушался, что не удалось сбить ни одного «юнкерса».
– Ну ничего, - успокаивал их старшина 1-й статьи Филипп Трачук, - дойдет и до этого, еще не один фашистский самолет найдет себе могилу на дне Черного моря.
Комиссар тем временем побывал в дизельном отсеке, где несли вахту мотористы отделений Анатолия Агафонова и Ивана Савенкова. Рассказав им о бое, Никита Павлович сообщил вахтенным, что командование корабля довольно их действиями при маневрировании.
Мы с комиссаром предупредили командиров подразделений, а через них и весь личный состав: надо быть готовыми к отражению новых налетов авиации противника. Крупный теплоход, следовавший в охранении лишь одного тральщика, - слишком заманчивая для противника цель.
И мы не обманулись в своем предположении: перед [30] заходом солнца гитлеровцы повторили налет - на этот раз тремя «юнкерсами». Первым самолеты заметил и тут же доложил о них сигнальщик Алексей Радченко. Я снова повел тральщик навстречу противнику и приказал лейтенанту Бережному открыть заградительный огонь. В отражение налета дружно включились зенитчики теплохода. Фашисты, встретив решительный отпор, беспорядочно сбросили бомбы и скрылись в густеющих сумерках. Бережной поднялся на мостик в хорошем настроении. Он сказал:
– Обратите внимание: прилетели-то уже не шесть, а три «юнкерса», значит, остальные латают дырки от наших снарядов!
Я не стал разубеждать артиллериста. Возможно, он и прав. Во всяком случае, во втором налете гитлеровцы уже действовали более осторожно.
Быстро темнеет. Идем полным ходом. Наблюдатели на верхних боевых постах и все мы, находящиеся на мостике, пристально всматриваемся в ночную мглу. Вот по курсу появляются багровые вспышки, похожие на зарницы.
– Это не иначе как отблески ночного боя под Одессой, - замечает лейтенант Сотников.
Световых пятен на горизонте становится больше.
На рассвете входим в Одесский порт, швартуемся у пирса. Теплоход «Абхазия» доставлен целым и невредимым.
Эсминец «Бойкий» и теплоход «Крым» также благополучно дошли до Одессы, хотя и они в пути подверглись налету «юнкерсов».
В порту застаем крейсер «Коминтерн», эсминец «Незаможник», четыре канонерские лодки. У стенки под разгрузкой стоят несколько транспортов. Недалеко от причалов торчат стволы зенитных орудий. [31]
Перед тем как сойти с корабля, побывать в штабе военно-морской базы, мы с комиссаром благодарим рулевых, отлично действовавших во время налетов «юнкерсов», и еще раз - мотористов и комендоров.
– Служим Советскому Союзу!
– четко отвечают краснофлотцы и старшины.
– Ну как, Никита Павлович, есть ли теперь просьбы о переводе в морскую пехоту?
– спрашиваю комиссара по пути в штаб.
– Что вы, Владимир Михайлович, - улыбается Савощенко.
– Теперь люди просят вернуть их докладные.
Мы взбираемся по высокой лестнице на Торговую улицу, где находится штаб и политотдел Одесской военно-морской базы. Я захожу к начальнику оперативного отдела капитану 3 ранга К. И. Деревянко. Раньше мы с ним не были знакомы. Во время нашего разговора он подчеркнуто вежлив, официален. Нахмуренные брови над очками придают его лицу суровость. Говорит он сухо и несколько высокопарно.
Константин Илларионович в общих чертах знакомит меня с обстановкой в Одессе. Город полностью блокирован с суши. По решению Ставки только что был создан Одесский оборонительный район в составе Приморской армии и Одесской военно-морской базы с приданными ей кораблями, формировалось управление района во главе с контр-адмиралом Гавриилом Васильевичем Жуковым, до этого занимавшим должность командира военно-морской базы.
Контр- адмирала Г. В. Жукова на флоте хорошо знали. Когда я служил на канлодках, базировавшихся в Одессе, он часто выходил с нами в море на учения. Мы питали к нему глубокое уважение. За плечами Гавриила Васильевича была гражданская война, война в Испании. Мы восхищались его заслугами и его высокими наградами -орденами Ленина и Красного Знамени. [32]
Я получил задание отконвоировать теплоход «Абхазия» в Севастополь. Эсминец «Бойкий» оставался в Одессе, ему предстояло принять участие в обстреле объектов противника.
Теплоход «Абхазия», разгрузившись, принял на борт раненых, эвакуируемых одесситов, а также оборудование заводов. В обратный путь мы вышли ночью. До рассвета благополучно миновали минные поля и приблизились к крымским берегам. Здесь нас встретили краснозвездные истребители. Под их прикрытием тральщик и теплоход без помех со стороны противника достигли Севастополя.
Вскоре последовал второй поход в Одессу, затем третий, четвертый… Так наш тральщик стал и конвойным кораблем. Основные его функции временно отошли на второй план, мы их выполняли теперь главным образом в промежутках между походами в осажденный город. [33]