На Муромской дороге

Шведов Сергей Владимирович

– Я извиняюсь, – сказал он тихо голому гражданину. – Цепочку не одолжите на пару минут. Собачку надо во двор вывести по нужде. А пёсик у нас до того привередливый, что без цепочки его во двор не вытащишь.

Нудист оказался настолько покладистым, что, не говоря лишнего слова, снял цепь. Балабанов уже готовился праздновать победу, как в чужой разговор встрял Химкин с совершенно идиотским заявлением:

– Арестуй их, Ефимыч, они агенты каймановской разведки.

Задумавшийся Цыганов от Химкинского визга даже вздрогнул и уронил сигарету на дремавшего у его ног субъекта.

Субъект то ли пьян был недостаточно, то ли от природы был такой агрессивный, но ни с того, ни с сего взял да и тяпнул за ухо Джульбарса. Милицейская собака не вынесла оскорбления власти со стороны в стельку пьяного хулигана и в расстроенных чувствах отыгралась на подстрекателе-журналисте. Пришедший от укуса в невменяемое состояние Химкин запрыгнул на стол и принялся истошно вопить:

– Оборотень, оборотень!

Чем окончательно привёл в расстройство несчастного кобеля, который кусаться, правда, не стал, но зато завыл дурным голосом.

– К покойнику, – снова совершенно не к месту напророчил Коля.

Покойника, однако, не случилось, но пьяные очнулись и, как у нас это обычно водится, очнулись с чрезмерными претензиями друг к другу. Короче говоря, поднялся такой бедлам, что даже Примадонна вышла из задумчивости.

– Уймите пса, – сказала она сердито. – Пёс тут не при чём, – возразил Портсигаров. – Во всём виноват Химкин, бумажная душа.

– Так уймите журналиста, – поморщилась Примадонна.

Химкина сняли со стола и силой влили в него бутылку водки, после чего он обмяк и уснул.

– Что ещё за каймановская разведка? – спросил Цыганков. – Что ты Химкина не знаешь, – засмеялся Коля. – Всю дорогу нам талдычил про заговор генералов. Они там, в «Комсомольском агитаторе» все шизанутые.

– А об Инструкторе ты от кого узнал? – От Химкина и узнал, – сказал Коля, честно округлив глаза. – Прибыл-де он с Юпитера наводить у нас порядок. Бред сивой кобылы. – Действительно бред, – процедил сквозь зубы Кучерявый.

После чего чем-то сильно озабоченный покинул дом по-английски, не прощаясь с хозяйкой. К этой минуте утих и поднятый Химкиным шум. Кто-то принял ещё одну дозу на грудь и упал надорвавшись, кого-то выкинули из окна, иные выпали сами. Словам, всё улеглось и успокоилось само собой. Балабанов вздохнул с облегчением, но, как вскоре выяснилось, преждевременно. Джульбарсова цепь, которая, казалось, была совсем уже у него в руках, куда-то запропастилась, а её голый обладатель вернулся к своему занятию – поеданию капусты.

– А где цепь-то? – спросил у него удивлённо Балабанов.

В поисках цепи приняли участие не только гости, но и все способные стоять на ногах тусовщики. Больше всех усердствовал голый гражданин, который то и дело разводил руками и хлопал ладонями по ляжкам. Поиски не принесли результата, а в заключении выяснилось, что пропала не только цепь, но пропал и голый гражданин, который, кажется, только что был здесь и вдруг исчез, испарился, словно его не было вовсе.

– Мистика, – выдохнул Коля.

– Иес, – подтвердил Колины слова Гонолупенко. – Нечистая сила.

Примадонна, обиженная нелицеприятным выводом Стингера, попыталась сама выяснить,

кто привёл в её дом нудиста, но безуспешно. Не удалось даже установить, пришёл ли он в дом голым или его раздели здесь. Осталось так же тайной, каким образом на его шее оказалась Стингерова цепь, которая, как утверждала хозяйка, должна была храниться в её спальне, куда вход гостям, да ещё малознакомым, был категорически запрещён.

– Вот так у нас всегда, – покачал головой Портсигаров. – Великие проекты срываются из-за совершеннейшей ерунды. Коммунизм не построили, сибирские реки вспять не повернули, а теперь ещё и Стингерову цепь потеряли.

– Может её Цыганков унёс? – предположил Коля.

Предположение нельзя было считать беспочвенным, однако, хозяйка запротестовала. По ее словам выходило, что Кучерявый никогда не брал чужого, а брал только государственное, да и то если это государственное стоило более ста тысяч долларов. А красная цена Стингеровой цепи – десять баксов.

– За кого ты нас принимаешь?! – возмутился Портсигаров. – Стали бы мы за десять долларов ноги бить. У нас по вашей милости грандиозный проект на миллион долларов срывается.

– Знаю я твои миллионы, Портсигаров, – пренебрежительно отмахнулась Примадонна. Ни один приличный человек не станет с тобой связываться.

– Вот как, – зловеще процедил сквозь зубы Портсигаров. – Вы, сударыня, ещё пожалеете, что оскорбили честного художника. Ибо за моей спиной силы, о которых вы понятия не имеете.

– Ах силы за твоей спиной, – вперила руки в боки Примадонна. – Уж не этого ли паршивого кобеля ты имеешь в виду?

– Остановись! – в ужасе всплеснул руками Портсигаров и понизил голос до шёпота. – Это не кобель, это сам Джульбарс, шаман Каймановых островов. Личность загадочная и противоречивая. Знаю одно: оскорбления он тебе не простит.

– Он меня ещё пугать будет в собственном доме, – взъярилась Примадонна и грозно надвинулась на Портсигарова. – Вали отсюда, чтобы духу твоего здесь не было.

– Мы уходим, – гордо сказал шоумен. – А что касается духов, то это не по моей части. Но думаю, главный шаман Каймановых островов не оставит тебя своим вниманием.

Джульбарс в подтверждение прозвучавших угроз очень вовремя гавкнул, после чего первым двинулся к выходу, всем своим видом выражая глубочайшую обиду. Следом за шаманом-оборотнем удалились и оскорблённые грубым приёмом гости. У порога Портсигаров остановился и обернувшись к хозяйке сказал голосом театрального Мефистофеля:

– Сатана здесь правит бал. Ха-ха.

Вслед гостям понеслись прощальные слова, самым ласковых из которых было слово «придурки». Но «придурки» брань проигнорировали и не пожелали опускаться до примитивного тусовочного скандала.

– Красиво ушли, – восхищённо прицокнул языком Коля. – Зато дело не сделали, – вздохнул Портсигаров, садясь за руль «Мерседеса». – Иес, – подтвердил Стингер. – Ноу Ти Ви без шаманова амулета.

– Далась тебе эта железяка, ей богу! – возмутился Коля. – Не скажи, – покачал головой Портсигаров, выруливая на столбовую дорогу. – Что-то в железяке есть, если за ней устроили охоту.