На Муромской дороге

Шведов Сергей Владимирович

– Если узнаете, мужики, то про меня не забудьте, – попросил Аристов. – Зело жить охота

Шоумены покинули кабинет пребывающего в мучительных раздумьях телебосса в сильном раздражении. Порывистый Коля прямо-таки рвал и метал:

– Ему, видишь ли, зело жить охота, а тут хоть пропадай. Вот она свободная пресса. Вова Юпитерский! Юпитер-то здесь при чём?

– Это я виноват, – пояснил Балабанов. – Сказал Химкину, что Инструктор с Юпитера прибыл. Но я же просто пошутил.

– Ну, ты нашёл с кем шутить! – заржал Портсигаров,

трогая «Мерседес» с места. – Вот так один пошутит со свободной прессой, а вся страна впадает в сублимацию с последующими вегетативными расстройствами.

– Может к Лебединскому наведаемся? – предложил Коля. – У меня есть телефон Васюковича.

– Вообще-то у Лебедянского любят всякую чертовщину, – задумчиво сказал Портсигаров. – Вот только рубашка красного цвета там не пройдёт.

– Переоденем в голубую, – предложил Коля. – Ноу голубой, – решительно запротестовал Гонолупенко. – Ну не знаю, – расстроился Коля. – Давай тогда в чёрную. – И будет он у нас анархистом смотреться, – возразил Портсигаров. – Ты бы ему ещё маузер в деревянной кобуре подвесил и лозунг по всему экрану дал: Анархия – мать порядка.

– Я бы подвесил, – обиделся Коля. – Да ныне анархия не в моде. Державность всем подавай.

– Может, звёзды пустить по пузу, – проговорил Портсигаров. – В духе времени. – Тебе же человек русским языком сказал, пошутил он с Химкиным про Юпитер, – возмущённо указал Коля на Балабанова. – Что написано пером, то не вырубить топором, – припомнил народную мудрость Портсигаров. – Может Инструктору удобнее называться Юпитерским, чем Питерским. Хлопот меньше с земляками.

– Амулет на мэне, – вдруг вклинился в разговор Гонолупенко.

Портсигаров Стингера не понял, но на всякий случай притормозил. А Балабанов вдруг увидел в окно, как по тротуару идёт человек с Джульбарсовой цепью в руках. Цепь-то, конечно, могла быть и не Джульбарсова, мало ли в столице собачьих цепей, но мэна он опознал. Именно у этого гражданина он в доме Примадонны выпрашивал цепь для Джульбарса. Сейчас любитель капусты был одет и обут и решительно печатал шаг по направлению к зданию, на которое, как вскоре выяснилось, положили глаз и Портсигаров с Колей.

– Медийная берлога, – пояснил Балабанову Портсигаров, когда за бывшим нудистом закрылась дверь. – Вот откуда к Примадонне этот ощипанный залетел.

– У Лебедянского служба безопасности почище, чем у генсека, – выдал страшную тайну Коля. – И кадры подобраны со вкусом. Что будем делать, повернём назад? – Смелого пуля боится, смелого штык не берёт, – пропел Портсигаров, – Вперёд, орлы!

На входе орлов, однако, тормознули. Колю с Портсигаровым опознали как духовно близких, со Стингером и переводчиком тоже проблем не было, а вот Джульбарс бдительной охране почему-то не поглянулся.

– Вы с ума сошли, – возмутился Портсигаров. – Это же подарок Васюковичу от заезжей звезды шоу-бизнеса мистера Стингера.

После этого заявления

бдительная охрана принялась обнюхивать не только Джульбарса, но и Гонолупенко и даже скромного «переводчика». Портсигаров пригрозил пожаловаться на бесчинствующую службу безопасности самому Лебедянскому, а также в ООН и в прокуратуру по поводу ущемления собачьих и человечьих прав, но не произвёл на охрану должного впечатления. А Балабанов из всей этой суматохи сделал вывод, что медийные церберы были наслышаны и о заезжей звезде, и о его переводчике, и о шамане Каймановых островов мистере Джульбарсе, в его человечьем и собачьем обличьях.

Обнюхивание заняло довольно много времени. Охранники куда-то звонили, с кем-то советовались и, наконец, чуть ли не через полчаса дали добро. Оскорблённый гнусным приёмом Портсигаров ногой толкнул дверь и первым переступил порог кабинета известного всей стране ведущего программы «И-го-го»

– Картина называется «Не ждали», – поднялся навстречу гостям средних лет мужичина с бородкой и искрящимися профессиональным весельем глазами.

– Полюбите нас чёрненькими, – попросил с порога Портсигаров. – А беленькими мы и без вас всем милы.

– Вот так всегда, – вздохнул с ехидным доброжелательством Васюкович. – Как нужда припрёт, так все бегут к независимым.

– А кто тебе сказал, что нас нужда припёрла? – удивился Портсигаров, присаживаясь к столу без приглашения. – Наоборот, мы на гребне успеха, а потому, учитывая стеснённые финансовые обстоятельства вашего холдинга, мы с Колей решили вас поддержать и морально и материально.

– Даже и материально? – удивился Васюкович, с интересом разглядывающий Джульбарса, который с чувством собственного достоинства уселся на стул рядом с Портсигаровым.

Что уж там вообразила о себе эта чёрная псина, Балабанов не знал, но про себя отметил, что общение с шоуменами разлагающе действует на прежде дисциплинированного Джульбарса, и хамеет он прямо-таки на глазах. – Глава проекта «Вальпургиева ночь» мистер Джульбарс, – представил его широким жестом Портсигаров, – шаман Каймановых островов, один из самых богатых людей планеты. Ну, мистера Стингера ты, разумеется, знаешь, а это господин Балабанов, переводчик и подающий большие надежды танцовщик.

Балабанов хотел было опротестовать данную шоуменом характеристику, во всяком случае, заключительную её часть, но потом передумал по той простой причине, что танцевать его никто не заставлял, а ложь в виртуальном мире, похоже, является основным средством общения. Пышные титулы, навешанные на обыкновенного чёрного кобеля Портсигаровым не вызвали протестов со стороны Васюковича.

– Почему Аристов вам отказал? – На Эдика давят из Каменных палат, – вздохнул Портсигаров. – А вам самое время поддержать имидж неподкупно-независимых. Нам с Колей всё равно, кто победит Змея Горыныча, Владимир Красно Солнышко или Георгий Победоносец.