На Муромской дороге
Шрифт:
– С кем приходится работать, – вскинул руки к небесам Портсигаров. – Ладно, выдай скинхедам по литру пива, и чтобы я их здесь больше не видел.
Из последующего обмена мнениями между шоуменом и его подручным Балабанов заключил, что зрелище действительно намечалось грандиозное, с участием многих персон из богемных и около богемных кругов. Но тогда тем более странно, что Будимир Ковыль, отнюдь не новичок в литературном бизнесе, если верить Портсигарову, вдруг, ни с того, ни с сего, отказался от столь мощной рекламной акции, сулившей если не всемирную, то всемосковскую славу.
– Хочешь сказать, что на него кто-то повлиял? –
– Во всяком случае, меня заинтересовали его планы путешествий в прошлое нашей замечательной страны, и я непрочь составить ему компанию.
Коля выразительно покрутил пальцем у виска, намекая на то, что с ума у нас сходят не только творческие личности, но и сотрудники правоохранительных органов. Однако Портсигаров отнёсся к делу куда серьёзнее:
– Вообще-то Сенька человек со странностями, но не до такой же степени, чтобы свихнуться на примитивной машине времени в стиле Герберта Уэллса. – Какой ещё Сенька? – не сразу врубился Балабанов. – По-твоему, наш Ковыль Будимиром родился, что ли, – усмехнулся Портсигаров. – По паспорту он всего-навсего Семён Васильевич Ковалёв, с соответствующей биографией, то бишь учился в литинституте, был оттуда изгнан за пьянку и склонность к нетрадиционному сексу. Лет десять болтался по желтым газетенкам, пока я его не подобрал и не вывел в люди. Уйму денег, между прочим, в этого негодяя вбухал. На раскрутке «Сексуальной музыки небесных сфер» едва язву желудка не нажил. Не говоря уже о моральной травме, полученной при штудировании этого капитального труда.
– Мата там могло быть и поменьше, – вскольз заметил Гонолупенко. – Мат там самое ценное, – отмахнулся Портсигаров. – Всё остальное на уровне горячечного бреда.
– Так познакомь меня с титаном мысли, – попросил Балабанов.
Будимир Ковыль на встречу согласился, но только после того, как Портсигаров без всяких дипломатических выкрутасов пообещал набить ему морду. Балабанов, стоявший у дверей гримерки великого писателя, очень хорошо слышал разговор, а потому сделал из услышанного вывод, что Будимир ещё не ушёл окончательно в Астрал и вполне способен трезво оценить угрозу, исходящую от оппонента.
– Мистер Балабан, – представился сибиряк, допущенный, наконец, к великому писателю. – Резидент юпитерианской разведки.
– Не понял, – растерянно пробасил Будимир Ковыль, которого угрозами вынудили к встрече всего лишь с поклонником его творчества.
– Это ничего, – махнул рукой Балабанов. – Позвольте представить вам мистера Джульбарса, великого шамана Каймановых островов, сразу в двух его обличьях, собачьем и человечьем.
– Хэллоу, – поприветствовал Ковыля Гонолупенко, тогда как чёрный пёс вежливо гавкнул.
– А как этот шаман умудрился раздвоиться? – растерянно произнёс Будимир. – Шизофрения, – пояснил Балабанов, присаживаясь на стул напротив писателя расслабленно лежащего в кресле. – Материализация образов под воздействием астрала, потерявшего опору во вселенной. С медиумами это бывает. Сколь мне известно, вы ведь тоже имеете склонность к переселению душ и, подчиняясь законам кармы, способны перемещаться во времени и пространстве. Вы, кстати, бывали на Юпитере?
– Нет, – сказал Ковыль и испуганно покосился на Портсигарова, стывшего в задумчивой позе. – Я по Земле специализируюсь.
– Зря, – мягко пожурил его Балабанов. – Юпитер – место паломничества всех медиумов,
Будимир Ковыль, похоже, уже не сомневался, что мстительный Портсигаров привёл к нему опасных сумасшедших и принялся лихорадочно искать выход из создавшегося положения, пытаясь подмигиванием привлечь внимание трёх остолопов в таких же, как и на нём, жёлтых хламидах. Эти явно не блещущие интеллектом молодые люди выполняли при любимце астрала и кумире широких читательских масс роли то ли охранников, то ли учеников. Увы, нерадивые ученики на знаки гуру не обратили внимания, целиком захваченные изучением шамана с далёких островов сразу в двух ипостасях. – У меня к вам просьба, – улыбнулся Балабанов струхнувшему медиуму. – По моим сведениям, вы хорошо знакомы со Скуратовым.
– С прокурором?
– Нет. Я имею в виду, собственно говоря, Малюту Скуратова, сподвижника царя Иоанна Васильевича. Я, видите ли, в свободное от основных дел время подрабатываю в министерстве внутренних дел, и у меня к нему возникли кое-какие вопросы.
– Но позвольте, – растерянно произнес Будимир Ковыль. – Речь шла всего лишь о кармическом опыте, и я не совсем уверен, что его удастся повторить. – Насколько я знаю, первый раз вы путешествовали не очень далеко – в конец тридцатых годов минувшего столетия. Кстати, фамилия Мансуров вам ничего не говорит?
– А при чём здесь Мансуров? – Семён Венедиктович большой поклонник вашего творчества. Он мне буквально все уши про вас прожужжал.
– Ну, не знаю, – пожал плечами Ковыль. – Я его видел раза два-три у Мыскина, но никакой склонности к астральным мирам он не выказывал.
– Вы имеете в виду Алексея Мыскина, заведующего отелем «Интернациональ»? – насторожился Балабанов.
– Кажется да, – поморщился Будимир Ковыль. – Но какое отношение всё это имеет к нашему разговору? – Никакого, – охотно подтвердил Балабанов. – Просто приятно, что у нас с вами оказалось так много общих знакомых. Итак: ваше путешествие началось с «Воронка» и двух полуинтеллигентного вида молодых людей в форме офицеров ГПУ. – Я бы назвал это перемещением.
– Хорошо, – согласился с поправкой Балабанов. – Вас переместили в Бутырскую тюрьму. Кстати, вы сознались в сотрудничестве с английской разведкой?
– Да ничего подобного, – возмутился Будимир Ковыль. – Я работал на барона Унгерна в Бурят-Агинском автономном округе.
– Эк тебя угораздило, – прицокнул языком Портсигаров, с интересом слушавший диалог поклонников астрала. – Это же верная вышка.
– Кстати, почему вас не расстреляли? – вскинул бровь Балабанов. – Мне удалось с помощью астрала переместиться в нате время, – завилял глазами Ковыль.
– Не пудрите мне мозги, гражданин Ковалёв, – рыкнул на завравшегося писателя Балабанов. – От ГПУ ещё никто не убегал. Вы слили им информацию на всех ваших знакомых.
– А что я мог, – нервно дёрнулся Сеня. – Сначала я думал, что всё это мура, но когда меня к товарищу Сталину отвезли, то я понял, что всё это очень и очень серьёзно. Я избран астралом для высокой миссии.
– И что тебе сказал товарищ Сталин? – спросил заинтересованный Гонолупенко, забывший на время свою роль каймановского шамана.