На нас смотрят Звезды
Шрифт:
– Прям какой то дом терпимости, – с испугом не ловко пошутила она.
– Не обращай внимание, – сказал Иван-,это электромеханик со Светой обычная нормальная морская практика.
– Со Светой? – её прекрасные глаза вопросительно посмотрели на него, словно за переборкой сейчас была ее сестра Света.
– Да, – сказал Иван, – не волнуйся Марина, так зовут его жену. И вообще это всякого рода народные сказки, что моряк имеет в каждом порту жену. Да если честно сказать моряку просто некогда. Даже реальные жены иногда становятся помехой для отдыха, когда при напряженной работе приходится выкраивать хоть пару
– Ааа, – многозначительно протянула она, все равно не веря в то что им было сказано.
– Нет правда Мар, – спешил он ее уверить, – это на картинке, или в рекламном ролике красиво судно идет разрезая форштевнем волну. На самом деле нужно уйму времени потратить чтобы приготовить каргоплан, посчитать остойчивость, спланировать переход, составить вояж-план, подобрать карты и пособия, сделать корректуру, принять груз, описать груз его количество и качество, откатать балласт, замыть и зачистить трюма, сдать льяльные воды, принят воду, топливо, продукты и снабжение. А здесь нежданно всякие инспекции, пограничники, таможенники, санитары, пожарники, зеленые, потом порт-контроль, аудит компании или регистр…
Он замолк в изумлении от того как Ангел, запрыгнула на его кровать и скрестив по турецкий свои изящные ноги, демонстративно загибала на своих руках пальцы, считая все его перечисления.
– Вот! – она выбросила вперед обе пятерни веером дважды, – более двадцати позиций.
– Это не просто воот, – возразил Иван покручивая кистями рук своих как это делают в цыганских танцах, – Когда это касается твоей безопасности, твоей работы и твоей карьеры. Когда как дамоклов меч со всех сторон грозят штрафами и увольнением. Когда эти наглые сволочи реально отбирают у тебя твои нервы, здоровье и в конце концов деньги. Реальные деньги из реального твоего правого кармана.
– У меня нет денег в правом кармане, – с грустным видом сказала она.
– Извини Ангел, я это образно сказал, всегда завожусь, когда заходит разговор про негодяев.
А это мысль, – подумал Иван, – наверно стоить наполнить ее правый карман. Не гоже быть Ангелу и без денег. Но как это будет выглядеть? И согласится ли она? Если она согласится, тогда вся сказка пропала- подумал он. Хотя и судить то ее не за что. Когда то в лихие девяностые здесь же в Керчи одни родители привезли на борт свою дочь- бред какой то. А может и нет- ведь съедали же детей своих во времена голодомора, в сравнении с этим продажа своего тела вовсе и не грех получается.
– Ладно Маар, – сказал Иван, – ты, прошу ни куда не выходи а я мигом на камбуз.
– Кудаа? – она спросила с таким испугом, будто боялась потерять его навсегда.
– На камбуз Маар, – повторил Иван.– то есть на кухню, по морскому называется, и не спорь пожалуйста. Никаких само отводов я не приму.
Своим жестом вытянутой вперед правой руки, он показал свою решимость и что спорить с ним, будет бесполезно.
Покидая каюту он слышал тихий и расстроенный голос Ангела – … самоотводов, камбуз, не приму… хм…?
Иван неудачно загремел посудой, когда торопился собрать что осталось. Торопился не потому, что пару соток долларов
Роясь в холодильнике, он почувствовал растянувшуюся улыбку на своем лице от таких сравнений и воспоминаний.
– Что? Там не покормили? А? – это был голос повара.
Людмила Федоровна не молодая, пышная как и положено хорошему повару женщина, пришла работать на флот из приемной начальника Херсонского морского торгового порта Тутушкина Юрия Ивановича. Там она временно подменяла секретаршу красавицу Иру, ушедшую в декрет для рождения ребенка. А до этого Людмила долгое время работала поваром в детском саду номер один. Поэтому, не смотря на скромный по деньгам рацион, ее блюда удивительным образом оставались всегда вкусными и питательными. Она была одна женщина на борту, и каждый старался с ней обходиться бережно и деликатно.
Из за значительной разницы в их возрасте Иван не мог судить о красоте этой скромной и доброй женщины. Но судя по огромным очередям грузчиков в турецких портах, ожидавших хоть на мгновение увидеть луналикую блондинку на борту украинского судна, то наверное да, она была красивой.
Может в силу того, что мусульманские критерии женской красоты заставляли их часами сидеть и со слюнявым выражением лица пытаться увидеть хоть часть этой заморской красоты сквозь стекла маленьких круглых судовых иллюминаторов. Когда это все надоедало кому то из членов экипажа, тогда и начинались всякие подколки на ломаном турецком, типа.
– Эй чего вылупился да слюни пускаешь или джёк гюзэль (очень красива)? – кричали им.
– Ой джёк гюзэль! Ой джёк гюзэль! – отвечали усатые загорелые лица, качая от восхищения головой и слизывая языками свои губы.
– Би тана Башка йокма (одна такая, больше нет) – продолжали шутить наши моряки.
– Вай джёк гюзэль, — продолжались ликования у борта.
– Эвет, тузла бешь килограмм (да, попона пять килограмм), – показывая тыльную часть ладошки с распятыми пальцами, сами прикольщики громко заливались смехом.
Это был флотский юмор. Но теперь Ивану было не до него.
– Выручай Федоровна, – сказал Иван высовываясь из холодильника – Выручай дорогая, жрать хочу словно тысяча чертей сидят у меня в глотке перекрикивая друг друга дай.
Ее круглое как луна лицо еще больше растянулось в улыбке. Наверное в тот момент у Ивана был вид как у нашкодившего кота, пытавшегося только что стянуть сосиску со стола и застигнутого врасплох. Но Людмила всегда была рада, когда кто-либо просил у нее добавки. Тогда и не нужно спрашивать о том, вкусно ли получилось блюдо.