На низком старте

Никитин Юрий Александрович

Двое парней ожесточенно заспорили, один доказывал, что это рация для военных, другой, явно более продвинутый, начал рассказывать, что телефоны скоро будут вот так носить в барсетках, а то и вовсе в кармане, если получиться сделать еще меньше, а антенну прятать в корпусе и выдвигать, когда вытащишь.

– Это я, - послышался сквозь треск и помехи голос Зельднера, моего брокера, - тут на рынке хаос, акции нефтяных компаний совсем рушатся!.. Какие будут указания?

Я подумал, вспоминая, какое сегодня число, проговорил как бы в раздумье:

–

Да?.. Совсем рушатся или слегка просели?

– На сорок процентов! – вскрикнул он. – Это обвал!.. И, говорят, это еще не дно!

– Сколько сейчас стоит баррель?

– Восемнадцать долларов!
– сообщил он в ужасе.

– Ого, - сказал я как бы в тревоге, хотя внутренности в восторге подпрыгнули, - если упадут до одиннадцати, сразу покупай.

– Что-о-о-о?

– На все деньги, - уточнил я.

Он охнул.

– Покупать в убыток?..

Я сделал вид, что все еще колеблюсь, а потом сказал, как лихой купец, что выбрасывает миллион на покупку особняка для любовницы из сословия благородных:

– Закупай! Гулять, как гулять!

Хрипы в трубке не заглушили ужас в его голосе:

– Да как такое можно?.. Это же против всяких правил...

Я ответил ухарски:

– Вся жизнь риск! Разве тебя такое не адреналинит? Чтобы взять и свершить что-то безумное? Мы не гусары, что ли?

Я почти видел как он на том конце связи даже дернулся, потом с укором покачал головой.

– Н-нет...

– Тогда джигиты, - решил я. – Жить надо красиво. Что деньги? Суета сует... Нужно получать удовольствие! Может быть, я в буддизм готовлюсь.

Он вскрикнул:

– Но вы же на что-то надеетесь?.. Я в ужасе. Одно время был слух, что у вас крот в верхах...

Я насторожился, но спросил как можно небрежнее:

– Ну-ну?

– Но какой крот мог заранее знать, что начнется война между Ираком и Ираном?..

– Мне повезло, - согласился я, - хотя продолжай рассказывать, что я чертовски умен, умею просчитывать ситуации и даже землетрясения могу предусматривать, ха-ха! Этим простой народ восторгается больше, а финансисты тоже в чем-то простой народ, даже очень простой. А что повезло, промолчи. Это неинтересно.

Он заверил, именно так и сделает, хотя понимаю, уже сегодня вечером будет рассказывать, что мне просто везет по жизни, но стараюсь ради авторитета делать вид, что вот такой умный, хотя когда-то удача прервется, и тогда мне такое обломится, что мало не покажется.

Хорошо-хорошо, пусть рассказывает, мне слухи о моей успешности ни к чему. Даже вредны при далеко идущих замыслах, о которых сейчас скажи кому, приставят большой палец к виску, а другими красиво помашут в воздухе, изображая взлетающего орла.

Голове даю наотрез, сейчас начнет послушно закупать на всю вверенную ему сумму акции нефтяных компаний, но только для меня, а свои деньги предпочел оставить на депозите в банке, что показывает бурный рост и принимает вклады под десять процентов.

Не

только свои, но и деньги инвесторов, что доверяют его знанию рынка и умению ориентироваться в этом бурном и быстро меняющемся мире.

Впрочем, если бы и он перебросил деньги в нефтяные компании, моя прибыль бы чуточку снизилась, так что все хорошо, финансовое море та же гражданская война, своих нет, а соперники все.

Когда вернулся на Ольгинскую, Гандзя Панасовна только что вернулась с огорода, в руках большая корзина, доверху заполненная горкой раскаленных углей, так показалось издали, даже лицо раскраснелось, время сбора клубники, ягоды крупные, отборные, сияющие красотой и налитые сладким соком.

– Эх, - сказал я сожалением, - какая роскошь...

– Да ладно, - сказала она с заметным удовольствием, - ягоды, как ягоды. Но урожай в самом деле...

– В Москве бы нарасхват, - заметил я, - а здесь да, в каждом дворе такое. Лучшее место в Европе и вообще в мире!

– Потому ягоды ничего не стоят, - согласилась она. – Надо съесть сегодня, завтра будет столько же!

Я засмеялся, это похоже на угрозу, пошел в ванную смывать пыль и грязь стройки, а Гандзя Панасовна поспешила на кухню готовить ужин.

Как всякой женщине, ей нравится, когда мужчина хорошо ест. Инстинкт говорит, что хорошо ест – хорошо и семью защитит, а мы уже семья, хоть и не в уходящем в прошлое значении.

Сейчас входят в употребление временные браки, гостевые, прерывистые и еще какие-то, о которых говорят туманно: «у нас все сложно».

Так что семья, да. Гандзя Панасовна хорошо и старательно готовит, я приношу деньги, ночью по старорежимному спим в одной кровати и под одним одеялом. Утром убегаю на работу, а она шелестит по дому, готовит к моему возвращению.

Ужин, как всегда, плотный: жареное мясо с гречкой, люблю постоянность, а на десерт огромная тарелка, доверху заполненная отборными ягодами клубники. Сперва решил, что столько не съем, но сладко и так послушно тает во рту, что, чувствую, сожру.

Она наблюдает за мной с доброй материнской улыбкой, в таких случаях женщина всегда чувствует себя матерью, даже если мужчина втрое старше.

– Трудно приходится?

– За столом?

– На работе...

– Новое всегда трудно, - сообщил я. – Это на готовом проще... Очень много нужно успеть. В кратчайшие сроки возведем здание, разместим институт по изучению... в общем, изучению человека. Это значит, многие жители окрестных улиц смогут получит работу близко к месту жительства. В условиях нынешней безработицы это неплохо, верно?..

Она сказала с надеждой:

– Да, конечно. Только бы получилось...

– С Журавлевки наберут не профессоров, - уточнил я, - но нужны и слесари, и электрики, не говоря уже насчет уборщиц. И кормить чем-то надо, чтобы не таскали из дома свертки с бутербродами, так что построим столовую, кафе, гастроном...