На обочине 40 плюс. Кляча не для принца
Шрифт:
Проваландалась со своими сомнениями до последнего, и в итоге клиент попросил приехать своим ходом, скинув чёткие инструкции и скрин карты. Млять, прям пираткой себя ощутила. Еду за сокровищами, ну и промассировать важную тушку.
Помимо сменной одежды и мыльно-рыльных принадлежностей, с собой прихватила ноутбук и все свои дипломы и сертификаты. Собиралась в свободное время заняться поиском вариантов нормальной работы, ну или хотя бы подработки.
За время работы в должности помощницы у Илюши-гадюши, я успела закончить пару онлайн-курсов
В целях жёсткой экономии такси вызывать не стала и вскоре об этом пожалела. Сначала пришлось толкаться в метро, потом тащиться за город на каком-то полудохлом автобусе, но, когда меня высадили на остановке в чистом поле, я слегонца ахуе… впечатлилась размерами подставы.
От трассы до элитного посёлка вела вполне нормальная и расчищенная дорога, но тащиться не менее пяти километров по морозу, это такое себе приключение.
Перехватив сумку поудобнее, я постояла на развилки дорог минут пятнадцать. Никто моих причитаний и надежд не услышал, а мороз начал пробираться под одежду, намекая, что скоро я рискую отморозить всё, что берегла смолоду, но оно мне так и не пригодилось.
Поворчав, укуталась в шарф по самые брови и бодренько пошагала в сторону своей «шикарной» работы. Вскоре коленки начало щипать, и я сильно пожалела, что вместо нормальной одежды, вырядилась в стильное платье. Хотела клиента впечатлить? Дура, блин!
Через пару километров почти убедила себя, что гулять на свежем воздухе полезно. Сунув в уши капельки наушников, включила любимый плейлист и, намурлыкивая под нос навязчивую мелодию, продолжила покорять олимп элитных прости… господи, массажисток.
Успела помянуть Ирку и её маму раз десять, но, напомнив себе, что это всё ради сына и спокойной жизни, одёрнула свою внутреннюю стерву.
Постепенно снег, падающий ещё с утра пушистыми кружевными снежинками, превратился в метель. Поднялся ветер, швыряющий в лицо пригоршни колючих кристаллов, а каблуки начали увязать в рыхлой каше.
Я стойко терпела, пока музыка в ушах не смолкла. Чертыхнувшись, достала телефон и, обнаружив, что батарея на холоде разрядилась быстрее обычного, высказалась о ситуации чуть более грубо.
— Да твою же мать! Ирка, чтоб там тебе икалось!
За спиной раздался звук мотора, а я выдохнула с облегчением, решив, что небеса наконец-то меня услышали. Обернувшись, заметила крутую тачку, приближающуюся на приличной скорости и, закинув сумку на плечо, выскочила на дорогу.
Машина начала сбрасывать скорость, а потом съезжать к обочине, и я обрадовалась, что мои скитания по заснеженным просторам родины подошли к концу. Тоже отступила к обочине, но, поняв, что машина несётся на меня и тормозить не собирается, начала размахивать руками и орать.
Да уж, вовремя подсуетилась. Вот только кто бы меня заметил…
Девица, сидящая за рулём, общалась
Где уж там разглядеть какую-то отмороженную тётку, припорошённую снежком у обочины. Ей же некогда! Губы минут пять, как немазаные, не дай же бог, кто не заметит такой внушительный свисток без боевого раскраса.
Понимая, что жизнь мне дороже мнимого комфорта, я дёрнулась к обочине, но ноги разъехались в стороны, а меня скрючило в невероятной позе.
Девица перевела на дорогу рассеянный взгляд и, заметив меня, заорала так, что я смогла разглядеть её гланды. Телефон она тут же отшвырнула в сторону, а помаду приложила к уху, видимо, на адреналине перепутав область применения предметов.
Про назначение тормоза эта тормознутая вообще вспомнила в последний момент. Отползать пришлось резво, причём на карачках, и с траектории движения тачки, начиненной типичной обезьяной с гранатой, я уйти успела. А вот мой многострадальный зад нет…
Вполне чувствительный удар отправил меня мордой в придорожный сугроб, и, отключаясь, я зачем-то вспомнила про закон бумеранга и Иркин нос, пострадавший по моей инициативе.
Очнулась от истеричных воплей, торча из сугроба скрюченной инсталляцией. На помощь мне никто не торопился, но, услышав сбивчивый монолог несостоявшейся асфальтоукладчицы, я решила, что спасение утопающих мордой в снегу — их личное дело.
— Мам, чё делать-то?! Она вынырнула неизвестно откуда! — орала девица и, выслушав наставления родительницы, заговорила тише: — Да не, на бомжиху вроде непохожа, но с какой-то сумкой стрёмной. Что делать? Ты шутишь? Мама, капец, она, кажется, живая!
Ну простите, если расстроила!
Застонав, я попятилась отбитым бампером на свою обидчицу и, отплёвываясь от снежной каши, уставилась на свой идеальный макияж, отпечатавшийся там, где только что побывало моё, судя по ощущениям, уже отмороженное лицо.
Девица ойкнула и, смело встретив мой охреневший взгляд, робко проблеяла:
— Дратути. Как оно вообще? Погода сегодня не очень, да?
— Да местами осадки из тупых дур, — проворчала я и, пытаясь подняться, схватилась за поясницу и чертыхнулась.
— А вот не надо было… — смело начала убойная во всех смыслах девица и, сбившись с мысли, буркнула: — И вообще… Ибо нефиг.
— Идиотка, — скривившись от резкой боли, прорычала я и, зыркнув на это недоразумение, рявкнула: — Звони в полицию и скорую, что ли!
Лицо девицы вытянулось, а рот округлился, превращаясь в почти идеальную жральню бананов. Потом точёные бровки съехались на переносице, а на миловидном личике отразился мучительный мыслительный процесс.
Так и захотелось сказать: «не хмурься, морщины появятся», но девица меня опередила. Подойдя ближе, она выцарапала из сугроба мою сумку и, направившись к машине, протараторила: