На Очень Секретных Основаниях - 2

Шубин Юрий Алексеевич

Мало кто продолжал молчать, обдумывая проблему. И качал головой, словно разгоняя туман в мыслях.

– Ученые вашего склада во всем видят подтверждение своей правоты! Но, возможно, в этом случае, вы ошиблись!

Кто-то смотрел в потолок, словно искал указаний и помощи свыше.

– Этим всем я подвожу к главной мысли!-не теряя времени, на повышенных тонах продолжил говорить профессор:-Доступность чуда отменила в моей голове резоны. Слишком долго я полагался на ложную теорию. Не понимая ее глубины, мы воспользовались не завещанными нам знаниями. Наш прагматизм был на грани цинизма. Поманило богатство несметное. Исключительно практический подход к машине времени

не позволил нам осознать ее подлинную суть и опасность. Мы так уютно устроились, пользуясь райским воздаянием, что наша рациональная поспешность не оставила шанса вовремя разглядеть порочность всей системы. Хотя такие подсказки были! Но самомнение нас ослепило. Ведь остро болевая реакция на любой приблизившийся регистратор времени, как и потеря с хронографов секунд и минут, убедительно предупреждала нас о глобальной неувязке. И подтверждала всю порочность использования уроборосов. Доказательно намекая, что мы не можем быть часовщиками ВРЕМЕНИ, как бы нам этого не хотелось. Несмотря на все предупреждения и запреты марсиан, мы назначили себя самозваными наследниками и последователями давно исчезнувшей цивилизации. Нарушив начертанные ею правила на плитах, тысячи лет назад. Не ведая, что творим, на краденом выгоды искали. И это до сих пор так!-в голосе профессора появилось пророческое исступление.

– Задурили нам головы, а теперь на попятную?!-огрызнулся "Отставник".

– Вы навлекли на нас проблемы, оперируя не до конца изученными фактами!

– Я с себя вины не снимаю!-воскликнул профессор:-И признаю, что повинен в дотошности. В том, что навязал вам этот вариант, не считаясь со ВРЕМЕНЕМ ... дал ему ход ... В то время, как никто не смел помышлять об этом,-его голос чуть дрогнул и он кашлянул, прежде чем смог продолжить.-И вот, я исправляю эту ошибку. Воссозданную, по-иронии, моим злым гением. И это самое скверное,-в голосе профессора не слышалось и тени прежних колебаний. Он вложил в эти слова силу всех своих сомнений и разочарований исследователя. И явно не желал щадить ни чьих чувств.-Я не сознаюсь в собственной несостоятельности, а уличаю себя.

Но им было не до его покаяний. Страсти накалялись и старшие координаторы обменивались шквалом вспыльчивых фраз.

– Это не оправдание!

– Ничего не понимаю. Выходит, наши лучшие времена уже миновали?!-поправляя очки, наперал голосом Стивен Хокинг.

– Они никогда и не наступали,-ответил ему Анания Ширакаци.

– Как вы могли так ошибаться?!-позволил себе возмутиться руководитель собственной безопасности и кризисных ситуаций.-Будь я проклят, если вы с этим не справитесь!

– Это надежно установлено?-неожиданно спокойно спросил "Пограничник".

Джульетта обхватила себя руками и поглубже вжалась в диванные подушки, наблюдая за происходящим.

– Где была эта ваша прозорливость раньше?!-воскликнул Дэвид.

– В свете открывшегося, сколько не осторожничай-все мало,-в этой фразе, руководитель собственной безопасности и экстренных ситуаций пытался уместить целую гамму всевозможных настроений.

– Вы меняете правила, как вам захочется!-произнес гневную тираду полицейский.

– Да у вас комплекс спасителя!-рьяно завопил Джонатан Свифт.

Профессор повысил голос, не дав возможности себя перебить:

– Видимо, мне следовало обидеться, но я не стану! Прежде вы доверяли моему мнению и проницательности! И вам нравилось, что я умнее многих! Сегодня прений не будет!-не без яда в голосе воскликнул Скиапарелли, постепенно теряя терпение:-Но только собственные правила и можно нарушать!

– Был же у вас, на случай неприятного исхода, какой-то

план?-невесело, под стать настроению, сдавленно прорычал Саймон.

– Я описал вам проблему, без способа ее решения,-лично ему ответил профессор и вновь оглядел взволнованные лица окружающих:-Я бы вообще не строил пока никаких планов. Можно гадать на эту тему. Но иного решения у меня нет,-он умудрялся говорить ровно.-Всегда найдутся олухи, которые исказят затеи мудрецов. И я чувствую себя именно таким болваном,-без тени улыбки произнес профессор. У него был вид умного и уверенного в себе профессионала, которому нелегко признаваться в собственном фиаско:-Вкушая последние крохи моих привилегий, в борьбе с собственным невежеством, я останавливаю ошибочно запущенный проект! Квалифицируя открытие и создание машины времени, как чрезвычайно опасное!-Скиапарелли постарался выговорить это четко и громко. Подчеркнуто членораздельно. Чтобы не пришлось повторять дважды. Но он не выглядел опустошенным. Его глаза горели страстной искренностью и умом.

Заявление разворошило осиное гнездо. Теперь зашумели даже те, кто до этой минуты только выжидали и лишь глубокомысленно кивали или пожимали плечами.

– Когда вы так объясняете, вы не оставляете нам выбора!

– Значит, не те у нас мощи святых, чтобы чудеса творить?!

– Что, у этой идеи больше нет плюсов?!-наседал Стивен Хокинг.

– Вы не тот, кто уполномочен принимать такие решения, как официальную меру!-предельно громко возразил "Отставник", хватаясь за трость и негодующе потрясая ей в воздухе.-Может я в чем другом не понимаю, но в этом разбираюсь. Вам это даром не пройдет!-он шумел, выставив палку в протестующем жесте.- Вы ответите за последствия вашего недомыслия! Мы не позволим похоронить проект!

Джованни Скиапарелли попытался восстановить тишину или, хотя бы, поумерить страсти. Но, в это время, в кармане пиджака завибрировал телефон. Профессор достал трубку, отвернулся и заткнув одно ухо пальцем, приложил сотовый к другому.

Старшие координаторы оценивали последствия выше услышанного. Быстро решая, что делать, накидывали версии, в рамках доступного понимания. Яростные дебаты происходили шумно и не имели правильного ответа. Лишний раз подтверждая ту мысль, что нельзя принимать серьезные решения, не успев оправиться от потрясения.

Как выглядит ВРЕМЯ? Как определить, что оно реагирует на твою погрешность?

– Хочешь свежую информацию, симпомпончик? Можешь мне не верить, но я одета для пляжного волейбола,-стабильно, как водопад, лилась из трубки дивная ностальгия.-Если бы ты чуть выше оценивал собственные шансы, то смог бы этим воспользоваться, немедленно вернувшись домой,-взывал телефон голосом Оксаны Милорадовой. Женщины, которую он будет любить до конца своих дней.

Это произошло вот так просто ... И было всем, чего он хотел.

Профессор замер с мгновенно побелевшим лицом, словно пораженный громом, дожидаясь молний.

Он принял звонок от любимой женщины, погибшей много лет назад под лавиной в горах. И почти справился, хотя его осипший голос никуда не годился:

– Родимая ...-как-то неловко, душой наружу сорвалось с языка профессора. Навернулись теплые слезы и снова подступила боль.

Это было как наваждение ... Воспоминания вновь топили его в аромате ее духов. Никакие героические усилия не могли сдержать слез: удар был слишком силен. Он не оставил прошлое позади. Хотя и продолжал жить. Забота о единственной дочери, расшифровка марсианских таблиц, бесчисленные командировки, воссоздание и освоение машины времени, стали делом всей жизни. И, каким-то образом, смягчали его одиночество и ощущение утраты, все эти годы.