На один удар больше

Литвиновы Анна и Сергей

– Тогда я согласен! – важно ответил Митя.

А Богатов взглянул на нее с веселым и виноватым видом:

– Танюш, ну позволь мне! После того как я вам прошлый отпуск испортил.

– Да ладно, в Абрикосовке тоже было круто! – возразил мальчик. – Как вспомню: вылезаем мы с Арчи утром во двор, а там яма полицейской лентой огорожена. И дядя Толян говорит: ночью трупак нашли! [3]

– В этот раз никаких трупаков, – заверил Денис.

Митя серьезно ответил:

3

См.

об этом А. и С. Литвиновы, «Звонок с неизвестного номера».

– Ну, с вами никогда не знаешь, чего ждать.

Таня, честно сказать, и сама заподозрила: может, Богатов неспроста маршрут составил? Вдруг нужно ему для каких-то неведомых целей – именно в сопровождении спутницы и ребенка пол-Европы объехать?

Даже проконсультировалась с отчимом – Валерий Петрович, отставной разведчик, полковник в отставке, нюхом чуял сомнительные истории. Но в этот раз Ходасевич падчерицу заверил: у Дениса – никаких тайных планов. Просто порадовать хочет. И ее, и Митю.

В июне они подали на визы. Денис увлеченно разрабатывал и совершенствовал свою идею. Согласовывали отели, обсуждали – не сделать ли дополнительный крюк, чтобы в Грецию заехать. Таня тоже вовлеклась в планирование – на крюк соглашалась, но звала в другую сторону. Предлагала посетить Чехию, показать Мите зоопарк в Брно и Музей пыток в старинном замке Локет.

Хотя мальчика предупреждали – не болтать пока языком, он не удержался, анонсировал грядущее путешествие приятелям. Теперь принимал заказы – один просил из Венгрии какую-то особенную сырокопченую колбасу, другой – футболку из Италии обязательно с логотипом «Ювентуса».

Но в начале июля Тане стало казаться: Денис вроде как теряет к их экспедиции интерес. Раньше любой предлог искал, чтобы к ним в гости нагрянуть для внесения новых штрихов в маршрут. А сейчас даже на свое воскресенье (его они с Митей обязательно вместе проводили) отпросился.

– У тебя, что ли, работа появилась? – пытала Садовникова.

Богатов свою профессию именовал красивым словом «мастер авантюр» и слегка бравировал, что жизнь у него – во всех смыслах ненормированная. Интересного дела можно долгими месяцами ждать, а когда оно наконец найдется – пахать без продыху.

Денис рассеянно отвечал:

– Нет-нет… Выполняю одно обязательство небольшое. Нужно человеку помочь. На общественных началах.

– Благотворительный проект, что ли?

– Типа того.

– Давай, я тоже поучаствую! – искренне предлагала она.

– Да там ничего интересного, – отмахивался. – Нервно и очень бюрократично.

Но в детали – хотя пыталась расколоть – не вдавался.

Когда Богатов действительно занимался делом, Таня знала, он и выглядел по-иному: собранный, жесткий, глаза сияют. А сейчас, когда все-таки навещал их иногда, больше на офисный планктон походил – уставший, угасший.

Митя тоже заметил: с Богатовым что-то не

так – и забеспокоился:

– Дядя Денис, ты смотри, только не слейся.

Но тот уверял: благотворительный его проект завершится самое позднее в конце июля, так что отпуску ничего помешать не сможет.

Вылет в Стамбул был запланирован на первое августа. Двадцать второго июля Тане позвонили из туристического агентства, позвали забирать паспорта. Она попробовала хоть этот – исключительно технический момент – скинуть на курьера, но фирмачи стали ныть, что у них остались подлинники документов на ее собственность и стороннему человеку их отдавать они боятся. Садовникова плюнула – и снова поехала сама.

Июльская Москва выглядела ничуть не хуже июньской – только народу на улицах поубавилось, школьники разъехались на каникулы, труженики – в отпуска. Таня забрала документы и решила пройтись. Любимый когда-то маршрут от родного факультета по Большой Никитской, мимо Консерватории, у театра Маяковского свернуть в Малый Кисловский переулок, миновать дом, где жил Лев Толстой, и обязательно злорадно поулыбаться у Центральной музыкальной школы – в давние времена мама прилагала героические усилия, чтобы заточить туда свою своенравную дочку.

Таня шла, против обыкновения, не спеша. Умилялась интеллигентным «центровым» старушкам в шляпках и с ухоженными собачками. Примечала интересные вывески – указатель, например, что совсем рядом, в начале Тверского бульвара расположился ресторан «Палаццо Дукале». Ну кто вот им нейминг делал!

Машин в переулочках совсем мало – только очень упертые готовы часами искать, где встать всего-то за шестьсот рублей в час. Тане доводилось попадать на штрафы в пять тысяч, поэтому только радовалась, что своего Росинанта оставила дома. Кстати, раз она без машины – может, позволить себе мохито в честь грядущего отпуска? Кафешки дружно выставили на улицы столики, а одинокая дама с коктейлем в центре столицы, к счастью, давно не объект осуждения или охоты, но вполне обыденное явление.

В «Палаццо Дукале», конечно, не пошла, а вот «Есть хинкали & пить вино» – звучало, на ее взгляд, весьма вдохновляюще. Можно и хачапури угоститься, и капусткой по-гурийски (ее Таня ставила почти вровень с любимым своим блюдом – морковкой по-корейски).

Столиков на улице, правда, здесь нет, но пышноусый грузин-официант усадил ее у распахнутого, ввиду знойной погоды, окошка. Садовникова обсудила с ним заказ, согласилась, что запивать хачапури коктейлем – надругательство над национальной кухней, и попросила «Саперави».

По видеосвязи позвонил Митя. Таня продемонстрировала ему интерьер, себя и бокал с рубиново-красным вином. Спросила:

– Не осуждаешь?

Галантно отозвался:

– Теть-Тань, такая милфа, как ты, имеет право на любые капризы!

Когда в первый раз ее подобным словечком аттестовал, обиделась. Но Денис провел целый лингвистический экскурс и убедительно доказал: слово «милфа», то есть мама друга, которая очень еще ничего, имеет в детско-подростковой среде исключительно положительную окраску.