На один удар больше

Литвиновы Анна и Сергей

– Он ее по-всякому обзывает. Идиотка, глупак… как это по-вашему?

– Дура, наверно.

Митя подплыл, поддержал беседу:

– А «дебил» по-болгарски как будет?

– Для дебила и для идиота слово одно.

– А «бездельник»?

– Мързеливец.

– Это типа мерзавец?

– Нет, мерзавец так и будет мерзавец.

– Удивительный у вас язык. А как будет «скотина»?

– Все, Митя, хватит глупости спрашивать, иди плавай. – Таня сделала вид, что сердится.

– Да не могу я, – поморщился. Покосился на корт, добавил: – Так эту девчонку жаль.

–

Нехороший у нее отец, – поддержал из-за стойки бармен. – Всегда на нее кричит. Они здесь часто бывают.

Девочка снова пропустила мяч. Отец заорал:

– Корова неповоротливая!

– Теть Тань, – умоляюще взглянул на нее Митя. – Давай в полицию позвоним?

Она беспомощно взглянула на сына. Бармен развел руками:

– Полиция не приедет из-за того, что гражданин другой страны кричит на свою дочь.

Впрочем, девчонка сейчас совсем не походила на жертву. Отшвырнула ракетку, завопила в ответ:

– Да достал ты меня уже! Проваливай! Ненавижу! И тебя, и твой гребаный теннис!

Митя довольно улыбнулся. А незадачливый папа-тренер загремел:

– Вот как заговорила?! Ну и ночуй тогда здесь. На корте. А я домой поехал.

И действительно – отправился к машине.

– Где они живут? – шепотом спросила Таня бармена.

– Вроде в Царево.

Она уже знала – районный центр километрах в пятнадцати.

Нервно взревел мотор, завизжали покрышки. Девчонка осталась одна – растерянно смотрела вслед.

– Теть Тань, она плачет! – гневно воскликнул Митя.

Садовникова буркнула:

– Я б на ее месте лучше такому папочке хук дала. Точно в печень.

– Я хочу ее успокоить. – Садовниковой показалось, у мальчика самого на глазах слезы. – Можно?

– Беги, конечно! – кивнула.

– У вас добрый сын, – похвалил бармен.

По-болгарски «добрый» – значит, хороший. Но лично Таня считала: у Митьки именно с добротой к людям и излишним состраданием перебор. Тяжело в жизни будет.

Но девочку, конечно, поддержать надо. Крикнула вслед:

– Зови ее к нам ночевать. Места полно.

– Теть Тань, ты супер! – отозвался на ходу.

Нацепил на мокрые ноги сандалии, накинул майку, помчался на корт.

Митя – она давно приметила – в критических ситуациях мыслил быстро, неординарно. На пути к кортам клумба – без сомнений сорвал с нее мальву, вручил девочке. Рыдания прекратились немедленно, а Таня виновато покосилась на бармена. Но тот вскинул руку в успокаивающем жесте – мол, все нормально. И предложил:

– Мохито? Пока ваш сын занят?

Смешивал ей коктейль, ворчал:

– Теннис – королевский спорт. А этот орет на нее, будто, – защелкал пальцами, – плебей. Не знаю, как это будет по-русски.

– Так и будет.

– Ну вот. А я думал новое слово от вас узнать.

Садовникова пила коктейль, поглядывала на корт. Вот девочка улыбается, а теперь и смеется радостно, беззаботно. Что-то, кажется, предлагает Мите, тот в ответ на свои сандалии показывает. Родителя неадекватного не видать. Неужели действительно уехал и не собирается возвращаться? Митя вроде бы уговаривал спортсменку уйти – но та мотала головой. Потом подошли к лавочке, девчушка достала из сумки ракетку,

протянула сыну. Тот хохочет, брать отказывается. Но спортсменка настояла. Приволокли к задней линии корзину с мячами, юная учительница начала показывать: где встать и как замахнуться. Митя послушно выполнял инструкции. Вводная часть закончилась быстро. Девчонка с видом заправского тренера отошла на пару шагов и стала накидывать мячи.

Таня когда-то пыталась играть в теннис и хорошо помнила: состыковать ракетку и зеленый кругляш с непривычки крайне сложно. Ее титулованный тренер учил, и сама себя считала спортивной, но толку выходило мало: махала активно, только натыкалась на пустоту. А Митька – вот удивительно! – попадать стал с первого раза. Хотя девчушка учительствовала совсем неумело – шарик то в ноги летел, то, наоборот, слишком высоко. Но Митя всегда успевал присесть или шаг в сторону сделать. Тренер благосклонно кивала. Минут через пять инструктаж завершился – отправились играть. Девчонка со своей стороны осторожно перекинула мячик. Ученик ее размахнулся и ударил – с такой силой, что учительница еле успела отскочить. А Таня в удивлении заметила: приземлился спортивный снаряд точно в корт. У самой задней линии.

– Ваш сын тоже занимается теннисом? – заинтересовался бармен.

– Нет, – в растерянности пробормотала она.

– У вас в России был такой Станиславский, – улыбнулся мужчина. – И он говорил…

– Знаю я, что он говорил! Но Митя впервые держит в руках ракетку!

Татьяна не сводила глаз с корта.

Следующий удар угодил в сетку. И третий мячик тоже. Новоиспеченный тренер что-то горячо мальчику выговаривала, Митя покаянно кивал. Девочка стала показывать, как замахиваться, ученик послушно повторял. Потом снова взялись перебрасываться. Начинающий теннисист больше не лупил, перекидывал мяч аккуратно. И почти не мазал.

– Для новичка ваш сын прекрасно держит мяч, – похвалил пожилой болгарин.

Таня совсем ничего не понимала – у самой-то на первой тренировке спортивные снаряды во все стороны летели.

У корта с визгом тормозов остановилась машина – папаша все-таки одумался. Девчушка сразу как-то пригнулась, скрючилась.

– Ольга! – прогрохотал гневный бас. – Быстро ко мне!

Девочка торопливо швыряла в сумку свое имущество, сын носился по корту, собирал мячи. Садовниковой дико хотелось подойти и высказать тирану все, что о нем думает. Но решила: чужая семья – запретная территория, а если скотина на ее сына посмеет потянуть – вот тут она ему устроит. Однако неадекват на Митю и не взглянул. Молча принял из его рук корзину с мячами и повел свою несчастную дочь к машине.

– Какая сволочь, – не удержалась Татьяна, когда сын вернулся к бассейну.

– Оля мне сказала, что для папы идеал – София Кенин, – вздохнул мальчик.

– Кто?

– Оля – ну, эта девочка. А София Кенин – известная теннисистка. На нее папа тоже всегда кричал и даже бил, а она Большой шлем выиграла.

– Оно того стоит? – скривилась Садовникова.

– Нет, – отозвался убежденно.

Взглянул виновато, добавил:

– Ты сердишься?

– Да я горжусь, что ты ее поддержал.