На орбите судьбы
Шрифт:
Из душа я вышла с абсолютно безумными глазами и боком попятилась к входной двери, упорно игнорируя встревоженный взгляд Анны Семеновны. Не надо так на меня смотреть и сразу после моего ухода обшаривать санузел в поисках убедительных доказательств своих нехороших подозрений! Впрочем, правды ради, стоит отметить, не ширнулась я сейчас не потому, что мне этого не хочется, а потому, что, черт возьми, нечем. Сколько я еще выдержу? Что послужит причиной моего неизбежного срыва: очередные унижения на работе, бесконечные упреки тетки Василисы или просто случайный стресс?
Нет, не так, если я действительно не хочу сорваться, мне
Я точно знала, что если сейчас тетка Василиса пристанет ко мне даже с самым невинным вопросом, я пошлю ее так далеко, что возвращаться мне потом будет, однозначно, некуда, и поэтому втихаря сбежала из дома. Таким образом, у меня провисла куча свободного времени, и я несколько часов бесцельно слонялась по городу, неожиданно ставшему для меня всего лишь значительно уменьшенной копией столицы. Новая жизнь, на начало которой я так рассчитывала, когда уезжала в неизвестность, откровенно не задалась, сколько бы усилий я к этому не прилагала. Меня словно не было вообще: возродить прежнюю Римму не помог даже ретроспективный анализ, а жизнь Риммы сегодняшней буквально висела на волоске. Та самая опустившаяся наркоманка по кличке Дива стояла рядом с «баяном» в руке и мучительно искала хотя бы одну уцелевшую вену, она до позднего вечера ходила за мной по пятам, и терпеливо ждала, когда я, наконец, сломаюсь и позволю ей занять мое место, а я пока лишь яростно отмахивалась от нее, пугая прохожих своей странной жестикуляцией.
Летом темнело почти в одиннадцать, и я напрасно искала в затянутом сумеречной пеленой небе пульсирующую точку далекой Нибиру. А может быть, все закончится само по себе –настанет Апокалипсис, Земля погибнет, и наступит какое-нибудь Царство божие, где никакой наркоты днем с огнем не сыщешь, как бы не кумарило? Зачем я видела начертанные на красном песке линии, что должен был объяснить мне огромный рисунок на склоне прибрежной горы, и почему вообще именно я стала мишенью телепатической атаки нефилимов?
Курить и думать, затягиваться мыслями, как табачным дымом, и выдыхать нелепые предположения… Голова снова кружилась – тяжелая, наполненная тревогой, погрузившаяся в беспросветный хаос. У меня не было часов, и я ориентировалась исключительно по зажигающимся на почерневшем небосводе звездам. Пора идти, Айк меня ждет. Если, конечно, ждет.
Приближаясь к ночной набережной, я простодушно надеялась погрузиться в тихое безмолвие, но прошедшие по всему Перовску экзамены ознаменовались массовыми гуляниями нетрезвой школоты. Пардон, уже официально бывшей школоты. Впрочем, особой разницы я на первый взгляд, к сожалению, совершенно не заметила. Единственное, что мгновенно бросилось мне в глаза, это неимоверное обилие пустых бутылок, и в сердце прочно поселилась глухая обида на всеобщую несправедливость. Мне еще практически неделю выживать до получки, а тут под ногами валяется такое богатство…
Ситуация из серии «видит око, да зуб неймет» повергла меня в глубочайшую
Праздношатающегося народа, между тем, на Набережной прибавлялось с каждой минутой, я чувствовала себя все более неуютно. Теперь мне стало окончательно ясно, насколько неудачное место я указала Айку в своей записке, и насколько жестоко я просчиталась в стремлении к уединенному спокойствию. Я спустилась было к самому берегу, но и там обнаружилась веселая компания, дружно распивающая какое-то пойло и параллельно мучающая раздолбанную гитару упорными попытками извлечь из нее подобие мелодии при полнейшем отсутствии как слуха, так и элементарных навыков игры на данном музыкальном инструменте.
Идиотизм моего положения вскорости достиг пика: на одной из густо оккупированных лавочек я увидела вдрызг пьянющую Нюрку в окружении поддатых одноклассников. Невыразимые моральные и физические страдания, вызванные причиненными разбушевавшейся теткой Василисой легкими телесными повреждениями, будущая мать активно топила в дешевом портвейне, и, на мой взгляд, заслуживала хорошей порки солдатским ремнем, что ее, по всей вероятности, и ожидало после возвращения домой, что называется, на бровях. Оставалось лишь гадать, куда смотрит наша доблестная полиция, и какого черта меня в прошлом месяце оштрафовали за курение в общественных местах, тогда как алкоголизация подрастающего поколения безнаказанно происходит при полном попустительстве правоохранительных органов?
Раздраженная и злая, я бестолково меряла шагами набережную, проклинала свою недальновидность и тупо не знала, как поступить, а с усеянного звездами неба мне ободряюще подмигивала таинственная планета Нибиру, словно убеждая меня, что у неприятностей тоже есть свой лимит, и на сегодня, он похоже вот-вот исчерпается. Айка все не было, и в какой-то момент я вдруг поняла, как я боюсь того, что он не придет, и, прождав его до утра, я все-таки сдамся и уколюсь. Потом уже будет безразлично, почему так произошло, мир вокруг меня сузится и утончится до размеров иглы, а затем и вовсе исчезнет. Исчезнет вместе со мной.
–Римма, постойте! – какое же это невероятное ощущение, когда ты в шаге от края бездны, и до падения осталась лишь доля секунды, когда все решено и ты смотришь на все как бы со стороны, потому что фактически тебя уже не существует, и тут появляется голос, который просит тебя остановиться!
–Айк! – а я ведь почти сделала этот шаг, я уже почти собралась ступить на дорогу ведущую в никуда, и просто невероятно, что нашелся человек, так вовремя преградивший мне путь.
Айк выглядел взволнованным, растрепанным и запыхавшимся. Его бандана сбилась набок, глаза лихорадочно блестели, слов ему катастрофически не хватало, и обеими руками он описывал в воздухе замысловатые пассажи – похоже, он страшно торопился и до смерти боялся опоздать.