На осколках прошлого
Шрифт:
Жила я у Майкла дома. Это стало негласным правилом, так как засыпала я все равно в его объятиях… Ну, и просыпалась тоже. Смысл бегать между домами? Из-за него я каждый день опаздывала на работу и уходила раньше, чтобы успеть разрисовать отель. Он засиял новыми красками. Мы так гордились своей работой! А я… я гордилась собой. Я рассказала Майклу почти все о себе. Деньги были почти накоплены, осталось взять свою зарплату, получить рождественскую премию, приплюсовать туда деньги за оформление отеля, и вуаля — я свободный человек. После Рождества мы собирались съездить в Вашингтон, кого-то Майкл хотел там поздравить. Также
Двадцать третьего числа, перед самым Рождеством, я решила появиться на своей официальной работе. Не только же счастливой летать в облаках. Пора было и приземлиться.
— Джесс, привет! С наступающим! — сказала я, сияя улыбкой в тридцать два зуба.
На душе было солнечно и радостно. На улице приятно хрустел снег, дома также приятно хрустели деньги, которые обещали мне свободу уже через месяц, а ночами, у Майкла, хрустели простыни от наших игр. Ну, как можно быть несчастной в таких условиях? Я даже подумывала бросить пить Флемиксин, но потом все взвесила и поняла, что это была и его заслуга тоже. Только теперь стала пить его по утрам, по одной таблетке. Оставалось уже тридцать таблеток, и я была несказанно рада, что он мне так быстро помог. Была лишь одна загвоздка. Почему-то, иногда, мне жуть, как сильно хотелось умереть. В моменты одиночества накатывали панические мысли о том, что счастье моё скоро закончится, Майкл уйдёт, а отец вновь ворвётся в мою жизнь. Поэтому, не лучше ли, прямо сейчас сделать решительные шаги и оградить себя от будущей боли? Я рассматривала разные варианты. От таблеток до машин на трассе. Но потом резко приходило просветление, и я ужасалась своим же мыслям. Не знаю, почему так происходит, что это за выкрутасы моего сознания, но кончать жизнь самоубийством я ни за что не буду.
— С наступающим, Ники, — ответила Джесс, но без особого энтузиазма.
— Ты чего такая кислая?
— Да, так, ничего. Ну, как у тебя с Митчеллом?
— Ой, просто шикарно. Может быть, что-то серьёзное и получится. Я бы очень хотела, да и он вроде тоже. Скажу по секрету… я, кажется, влюбилась, окончательно и бесповоротно.
— Понятно. Очень рада за тебя.
Однако, было такое ощущение, что она засунула бы мне нож в сердце прямо сейчас, будь такая возможность.
— Как там с проверкой? От Антонии ничего не слышно? — поинтересовалась я, вешая свое пальто и настраиваясь на рабочий день.
— Нет, ничего.
— Странно. Ну, и ладно! Нам же лучше жить без всяких проверок.
Но это было действительно странно. Обычно, двадцатого числа уже всё было проверено, а мы получали праздничные бенефиты. Как же эти деньги мне были нужны сейчас! Ещё чуть-чуть, и я смогу рассчитаться с отцом, и, может быть, он оставит меня в покое, исчезнет из моей жизни навсегда.
Вечером случилось то самое, первое в цепочке фатальных неудач, событие. Приехала Антония. А я уже стояла у выхода и прощалась с Джесс, желая ей отличного настроения и побольше клиентов.
— Здравствуйте, мисс Кросс. И вам отличного настроения! Какое оно еще может быть, если Вы только и делаете, что отдыхаете? Я думала, Вы хотя бы последние смены перед Рождеством доработаете нормально, ан — нет.
О, нет…
— Антония? — Испуганно проблеяла я, поворачиваясь в ее сторону. — То есть, миссис Кит… Здравствуйте. Я… я хотела
— Да, что Вы говорите? Весь месяц Вы выходили подышать?
Тут я увидела довольное лицо Джесс. Сука! Тварь! Подставила меня! Эта белобрысая стерва чуть не треснула от улыбки. Так бы и пересчитала ей зубы!
В общем, оправдываться было бессмысленно. Антония славилась твердостью решений и непоколебимостью, поэтому, получив лишь половину зарплаты, я была уволена. Все произошло настолько быстро, что я даже не успела опомниться, как уже стояла на улице, вытирая слезы. А я так хотела купить Майклу подарок. Придётся без него обойтись… Придется, вообще, без всего обойтись.
В этот день я не вышла на работу к Майклу, объяснив это своим плохим самочувствием, и осталась дома. Ничего, переживу. Большая сумма была собрана. Осталось совсем чуть-чуть. Так, выпив две таблетки Флемиксина, дозу, ставшую для меня нормой, я уснула.
Глава 11.
Два дня до Рождества. Город украшен, дом Майкла — тоже. А я опять впала в какое-то уныние. Окружающая действительность резко потеряла цвет, посерела. Эмоции я ощущала лишь наполовину. Поцелуи Майкла приносили горькую радость, секс с ним — отчаянный оргазм.
Работы у меня больше не было, а значит, снова нужно думать, где достать гребаные деньги. Спать ночью опять стало трудно. Поэтому я делала вид, что заснула, а позже, удостоверившись, что Майкл спит, уходила в другую комнату. Могла просто смотреть в ночное небо, усыпанное звездами, и проклинать судьбу. А могла… могла тупо сидеть и не шевелиться, желая, чтобы меня убил разряд молнии.
Спасала лишь усиленная доза Флемиксина — три таблетки. Вот и сейчас я лежала и смотрела в потолок. В идеальный натяжной потолок дома Майкла. Абсолютно белый и чистый… Я чувствовала себя грязным пятном в жизни Майкла. Даже какой-то потолок был лучше меня. На глаза навернулись слезы. Господи, мне надо лечиться.
— Доброе утро, что ли, — сказал Майкл, накрывая мой живот своей рукой, подбираясь к трусикам.
Ага, доброе. От этой доброты хотелось повеситься. Настроение было настолько хмурым и паршивым, что я никак не могла взять себя в руки.
— Я хочу еще спать, — пробурчала, как гном, я, убирая его руку, и отвернулась, чтобы скрыть влажные глаза.
— О боже, опять эта злючка с утра вместо Ники, — весело произнес он, нагло хлопая резинкой моих трусиков по коже. — Ну, давай, побей меня за подобные выходки. Можешь даже быть сегодня сверху…
— Майкл, отвали. Я и так надышалась вчера краской в твоем отеле, дай отдохнуть.
— Мы покупаем краску наивысшего качества — никакого вреда. Поэтому не оправдывай свой пожизненный ПМС, феечка.
Да, задолбал! Задолбали его шутки, все эти феечки, ПМС и прочее! Я была одним большим оголенным проводом. Вся искрилась от недовольства и непонятной злости. Резко встав с кровати, с перекошенным от недовольства лицом, я схватила халат и вышла из спальни.
— Боги Олимпа, пощадите, — пробормотала я, таращась на себя в зеркало ванной комнаты, в которой закрылась.
Что это со мной? Синие круги превратились в черные, местами даже вены стали просвечивать. И кожа была такой бледной, того и гляди — треснет от прикосновения. По телу разливалась слабость, руки и колени ломило, потоотделение было повышенным.