На острие мезальянса

Вельямет Каталина

Выждав для верности некоторое время, Анна поднялась на ноги и тут же поспешила прочь. От услышанного, на душе было тревожно.

Словно бы чувствуя тяжёлую поступь Адама, девушка спешила вернуться и бежала к поместью, самой короткой тропой. Она хотела оказаться как можно дальше от злополучной беседки. Мог ли Адам убить мистера Баверти? Могла ли так поступить мисс Дариэль?

Вопросов было слишком много, но учитывая, что у аристократки появился недоброжелатель, смерть старика была не такой уж и простой.

Анна вернулась в Ваден-Холд и вместо того, что бы выйти

на каменную дорожку, свернула к конюшням. Нужно было привести мысли в порядок и избавиться от беспокойства.

Двери как и всегда были открыты настежь, а на встречу девушке шёл совсем молодой парень с тележкой полной старого сена и навоза. Переступив порог, Анна сразу же направилась к Солнечной. В стремлении освободить голову, она взяла щётку и принялась её вычёсывать. В скудном освещении, породистая лошадь выглядела не так великолепно как при солнечном свете, но это ничуть не отталкивало Анну.

Пусть гувернантка и не сильно разбиралась в лошадях, но была уверенна, что животные остро чувствуют настроение и намерения человека. Солнечная не любила её, лишь благосклонно терпела, что было неудивительно, ведь она так долго принадлежала Калебу и по этой причине, просто не могла понять, что происходит.

Из-за травмы Айрин, Анна редко выводила золотогривую красавицу из стойла, за что испытывала стыд, ведь Калеб Лэнгвертон ожидал от неё большей внимательности.

— Мы не всегда властны над судьбой, да, моя дорогая? — с тяжёлым вздохом спросила девушка у лошади, но та лишь недовольно фыркнула в ответ.

Солнечную, больше заботило отсутствие длительных прогулок и лакомства, а не душевные терзания своей хозяйки.

Немного приведя мысли в порядок, Анна вышла из конюшни и направилась к чёрному выходу, где Флайя ощипывала очередного гуся. Поздоровавшись с кухарками, девушка поднялась к себе, и переступив порог поняла насколько сильно замёрзла и устала.

***

Следующие несколько дней выдались на удивление тихими. После того разговора в беседке, Адам так и не вернулся, что вызывало беспокойство со стороны слуг. Кто-то поговаривал, что он отправился в столицу, кто-то считал, что он не выдержал любовного томления и отправился в Овинье на тайное свидание. Но это были лишь глупые догадки, за которые мисс Мелис нагружала работой.

Ей откровенно не нравилось, что слуги уже без стыда обсуждают хозяина, поэтому боролась с этим даже не жалея собственных детей. И если из-за природной скромности Элене удавалось не попадаться, то Бартра получала за двоих.

Но несмотря на старания экономки, обрывки сплетен всё же доходили до Айрин, делая её ещё более задумчивой и печальной чем обычно. В один из дней, что ничем не отличался от других, она с тяжёлым вздохом отложила перо и серьёзно посмотрев на гувернантку спросила:

— Мисс Лейн, вы можете выполнить мою просьбу?

— Даже не знаю… — протянула Анна, чувствуя что за этим вопросом таится нечто большее, нежели желание оттянуть сдачу работы по чистописанию.

— Вы останетесь со мной? Даже если отец женится на этой гадине Дариэль, вы останетесь?

В глазах светилась паника, что заставило сердце девушки

дрогнуть. Оставалось совсем немного до расчёта и Айрин просто не могла знать о планах гувернантки. В связи со всеми событиями, Анна так и не нашла в себе сил, сообщить девочке о своём намерении. Это был постыдный страх, но она всё ещё разрывалась между привязанностью и грехопадением. С одной стороны, можно было остаться ещё ненадолго, но с другой, Адам мог не вполне корректно трактовать эту заминку.

— Мисс Лейн, я не хочу что бы вы уезжали. Учитывая что говорят, отцу будет совсем не до меня, а когда она родит ему ребёнка, он точно забудет обо мне.

— Но у тебя всегда будет мисс Эбигейл.

— Она любит меня, но она не сможет заменить вас. — смутившись, заявила девочка. — Когда мама умерла, Эбигейл была рядом, утешала и рассказывала сказки. Но иногда мне кажется, она просто хочет меня задобрить, любое желание, даже если я просто так что-то сказала, она сразу спешит исполнить. Помню как она купила мне игрушечного медведя, просто потому что я засмотрелась на него. Он даже не понравился мне, просто зелёные бусины на одежде выглядели красиво, и так во всём.

— Не вини её за излишнюю внимательность и заботу, мисс Эбигейл искренне тебя любит и всячески проявляет заботу.

— Но она мне не мама! А иногда мне кажется, будто бы она хочет ей стать.

— А ты разве этого не хотела бы? — осторожно поинтересовалась Анна.

— Конечно нет! — вспыхнула она.

— Но почему? Мисс Эбигейл добра к тебе, любит и заботится, неужели она для тебя хуже мисс Дариэль?

— Но она мамина подруга. — насупилась девочка. — Это неправильно!

— Не надо думать, что новая жена твоего отца обязательно будет плохой. Твою маму никто не заменит, но постарайся дать хотя бы шанс той леди, которую выберет мистер Хэлтор.

— Но вы же останетесь со мной?

— Моя дорогая, тебе совсем не нужно моё присутствие, что бы справиться с жизненными трудностями. — с улыбкой ответила гувернантка и дабы уйти от темы, нахмурилась, — Юная леди, неужели вы решили мне заговорить зубы дабы не сдавать работу? Признавайтесь, снова все поля изрисовали карикатурами и цветами?

Эта сценка заставила Айрин улыбнуться.

«Надо столь много сделать, написать мисс Эрвингтон, попросить мисс Мелис подготовить рекомендации и подыскать мне новое место, попросить расчёт и сообщить Айрин об отъезде. Это разобьёт ей сердце.» — подумала Анна, чувствуя что предаёт девочку. Но оставаясь в Ваден-Холде, она бы предала себя.

Находясь в особом расположении духа, Айрин решила поделиться с гувернанткой воспоминаниями о матери. Она говорила с такой теплотой, что девушке стало неловко от собственных мыслей.

«Разве столь светлое и доброе создание могло стать духом, что лишает сна и покоя, навевая кошмары?» — промелькнула мысль, но утонула в бойком повествовании Айрин.

Офелия как оказалось любила цветы и собственноручно составляла элегантные букеты, так же её увлекали целебные травы и составление гербариев. Но все её альбомы с засушенными растениями и бабочками, были где-то в её покоях.