На острие свечи
Шрифт:
– Вот, укрывайтесь.
– О боже! – Оксана подошла и брезгливо пошевелила мохнатую гору ногой. – Их что, псы драли?
– Ну да. В них собак дрессируют. Извиняйте, гражданочки, других одеялов нема.
– Собак? – Она подняла взгляд на охранника. – Так мы в том самом собачьем питомнике Рихарда?
– В том самом, – кивнул охранник. – Поэтому не пытайтесь сбежать. На собак ваш гипноз не подействует! Если что, я их спущу и они вас измохратят, как эти тулупы. Ясно?
– Конечно! Спасибо за предупреждение.
Охранник вышел.
– Хорошо, что у меня прошла аллергия на животных, – сказала Оксана, поднимая с полу холодный, пахнущий псиной тулуп. – А то я бы сейчас уже задыхалась.
– Прошла аллергия? – удивилась
– Видишь ведь, нет реакции.
– И всё-таки на твоём месте я бы не рисковала.
– Ты, кстати, так и не ответила. Что бы ты выбрала на моём месте?
– Мне сложно поставить себя на твоё место. Я же не знаю, что у тебя там за «красавчик-любовник», что за мать, друзья. Но если бы мне предложили выбор: тюрьма на пять лет или замок у моря навсегда, то я бы без колебаний выбрала второе.
– А если не навсегда? Если только до тех пор, пока ты ему не наскучишь?
Зарина пожала плечами и вздохнула.
– Зара! – улыбнулась Оксана. – А хочешь, мы с тобой, когда вся эта история закончится, махнём на море? Хочешь?
– Ты вправду веришь, что она хорошо закончится?
– Конечно! Никто не верил, что возможно избавиться от аллергии, но я же избавилась. – Она легла на диван и накрылась тулупом.
– И как тебе это удалось? – Зарина легла рядом.
– Я исправила ошибки предков, – ответила Оксана, зевая. – Я панически боялась крыс. И вот однажды я решила встретиться с этим страхом лицом к лицу. Я вошла в дом, где жила крыса, и села ждать её. И вдруг в голове у меня возникло как бы кино.
Я провалилась в детство бабушки и увидела, как крысы загрызли кошку. Это было мерзкое зрелище, и в душе бабушки любовь к животным намертво слиплась с брезгливостью и ужасом. Эти чувства она передала своей дочери, а та мне.
– И эти эмоции, значит, проявлялись как аллергия на шерсть?
– Ага. Я вернулась в ситуацию с кошкой и спасла её. Перерисовала «мультик». Договорилась с крысиным королём.
– И аллергия исчезла?
– Как видишь.
– А вчера тогда на что была?
– На тюрьму, наверное, – усмехнулась Оксана.
– И ты думаешь, эту проблему можно решить так же, как аллергию?
– По крайней мере, надо попытаться. – Оксана отвернулась к стене и… вернулась в тюремную камеру.
Солнечный прямоугольник сместился на другую стену и потускнел. Жанна молилась, не сводя с него глаз. Она уже не плакала и, кажется, даже немного улыбалась.
– Пойдём! – потрясла её за плечо Оксана.
– Поздно. Они уже идут. Слышишь?
– Успеем!
– Не надо! Я хочу пройти свой путь до конца.
Я уже не боюсь! Я поняла, что никакие стены не могут ограничить моей души, а смерть – это всего лишь выход из любых застенков.
– Но ты же хотела вернуться в монастырь!
Заскрипела дверь. Жанна поднялась и гордо выпрямилась. В камеру вошли двое. Уже знакомый монах в капюшоне и человек в шляпе, надвинутой на глаза.
– Готова ли ты исповедаться, дочь моя?
– Готова, – смиренно кивнула Жанна.
– Вы так и не нашли шкатулку, сударыня?
– Нет. – На её лице отразилось удивление. И монах, и человек в шляпе говорили одним, знакомым ей голосом. Голосом Графа-Аббата.
– Очень жаль!
Жанна опустилась на колени. Граф достал из складок плаща ножницы и начал срезать с её головы спутанные грязные волосы.
– Встань, – сказал он, когда закончил постриг.
– А как же исповедь?
– В монастыре исповедуешься.
Граф быстрым движением снял с монаха рясу. Под ней оказалась истощённая женщина, так же коротко и неряшливо остриженная.
– Снимай платье, – приказал Граф, – и надевай это!
– Я не могу! Она же ни в чём не виновата!
– А в чём виновата ты?
– Но я не могу отправить её на эшафот вместо себя!
– Я сама просила об этом! – хрипло сказала смертница. – Я больна и не хочу умирать в муках. Граф обещал позаботиться о моих детях! Прошу вас:
– Ну, если так… – Жанна повернулась спиной. – Расстегните корсет!
Граф вышел, оставив их наедине. Жанна надела на себя рясу, потом помогла женщине нарядиться в некогда шикарное платье и, пообещав молиться за неё, вышла из камеры.Из соседней комнаты послышалось рычание пса и окрик. Оксана очнулась и высунула голову из-под тулупа. В комнате темно. Рядом ворочается Зарина.
– У тебя чай наружу не просится? – спросила Оксана.
– Да надо бы! – отозвалась цыганка.
Оксана встала и заглянула в комнату к охранникам.
– Мальчики, а где здесь туалет?
– Во дворе. Как выйдешь, сразу направо, по тропинке до забора.
– Зарина! – позвала Оксана.
– Э-э! – возмутился охранник. – По одной!
– Тогда, чур, я первая! – сказала Зарина и выскочила во двор.
Оксана вернулась в комнату и посмотрела в окно. На улице непроглядная тьма.
Дверь снова открылась, и послышался голос:
– Фонарик какой-нибудь есть? Там же хоть глаз выколи!
– Сейчас!
Щёлкнул выключатель. Во дворе загорелся фонарь. Оксана вздрогнула. Напротив окна отчётливо проявился силуэт человека в капюшоне.Побег
Когда свернули с трассы, Александр велел выключить фары.
– Да ты что, Сань? Как ехать-то?
– Медленно. А Боб будет идти впереди и прощупывать дорогу. – Александр отдал ему посох.
– Не понимаю, зачем такая конспирация?! – ворчал Алексей.
Вдруг впереди появился свет.
– На обочину! – скомандовал Александр.
Джип взвыл и въехал в сугроб.
– Лёха! Сделай так, чтобы не отсвечивали фары и поворотники! Боб, достань из багажника сапёрную лопату, наруби еловых лап и накрой машину!
Раздав указания, Александр расстегнул рюкзак и достал пластиковую банку. Открыв зубами крышку, пальцем ковырнул кусок сот и отправил в рот.
Алексей снял пальто и набросил его на капот, Боб тоже справился с поставленной задачей. Сверху накидали снегу, сколько успели.
Свет приближался. Уже видны два горящих глаза.
– Саня! По-моему, это бесполезно, – обречённо сказал Алексей, забравшись в салон на заднее сиденье. – Заметят!
– Заметят – значит, будем придумывать другой план. Ложитесь и даже не выглядывайте. Поняли?!
Боб упал на заднее сиденье.
– Сроду не чувствовал себя таким идиотом, – усмехнулся Алексей, но выполнил приказ и лёг сверху.
Александр съел ещё порцию мёда.
– Нашёл время лакомиться! – засмеялся Алексей.
– Слушай меня! Если я вырублюсь – буди любой ценой! Понял?
– А если не получится?
– Прояви фантазию!
– Легко сказать…
– Всё, заткнись! И постарайся ни о чём не думать. Или думай, что ты ёлка. Ты – ёлка!
Мощные фары осветили всё вокруг. Александр сконцентрировал внимание на одной из них, впустил в себя свет и выпустил его с другой стороны, став прозрачным. Душа немного подрагивала, и картинка сбивалась. Александр построил «кристалл», и сомнения развеялись. Джип вокруг него тоже растворился. Только высокая мохнатая ель своими лапами загораживала часть дороги. «Хаммер» проехал мимо и вскоре скрылся за поворотом, оставив за собой ещё большую тьму, чем была до него.
Александр не видел ничего, даже собственных рук. В глазах скакали «зайчики». Он потянулся вперёд в надежде на ощупь определить, где он. Шершавая кора, колючие ветки, мокрый снег. Крепкий мат.
– Просыпайся! – Алексей растирал его уши снегом. – Как теперь из сугроба этого выбираться? Толкать надо! И мне всё равно, что ты инвалид! – примерно так это бы звучало в переводе.
Александр поднялся и взвыл от боли. Душа мгновенно вернулась в тело, но пространство вокруг продолжало дрожать, пытаясь снова вырвать его из реальности. Он обошёл машину и навалился плечом. Мотор зарычал. Из-под колёс полетели ледяные комья. Вскоре джип выбрался на дорогу.