На островах

Павловский Михаил Петрович

— А мы всего минут десять здесь, — ответил Куйст. — Прямо из-под Виртсу. Немцы захватили город.

Слух об этом уже дошел до нас. Но мне хотелось знать подробности.

— С ходу заняли, — сказал Фомин. — Роту прикрытия выбили быстро. Да и что она могла сделать! У немцев большие силы. Танков много. Правда, в самом городе их не было видно. Встретили юго-восточнее Виртсу. Кажись, чешут прямо на Таллин.

— Что стало с отрядом Егорова и моряками?

Разведчики нахмурились.

— Кто их

знает, — промолвил Куйст. — Стояли мы в хуторке, все было спокойно, а ночью вдруг ворвались мотоциклисты, потом танки. Такая неразбериха началась!.. Мне удалось добраться до леса. Там переждал до рассвета. Потом стал пробираться к побережью.

— Вот что, — перебил я разведчика, — пойдемте к Охтинскому.

У Алексея Ивановича было полно народу. Что-то обсуждали. Дым от папирос стоял коромыслом.

— А, Павловский!.. Легок на помине, — встретил Охтинский. — Как раз нужен. Что-нибудь новое есть?..

— Есть, Алексей Иванович, — я посторонился, пропуская вперед Куйста и Фомина. — Вот они были под Виртсу.

— Давайте сюда, — пригласил разведчиков военком Дорофеев. — Садитесь и рассказывайте, что там.

— Мало хорошего, — произнес Куйст, присаживаясь рядом с бригадным комиссаром.

Он кратко рассказал о том, что видел под Виртсу.

— Про танки, про танки подробнее, — просил Охтинский. — Сколько их, где, какие?

— Сколько не знаю, — ответил Куйст, — а встретил их на дороге, километрах в тридцати северо-восточнее Виртсу. Там они… Гусеницами беженцев давили. Страшно смотреть было.

Наступило молчание.

— Да-а, — тяжело вздохнул Дорофеев, — вот оно какое лицо фашизма!.. Бомбежки мирных городов… гусеницами танков женщин и детей перемалывают…

Дальше Куйст поведал все по порядку.

…Вначале он шел один. Напрямик через леса и болота, держа путь на Виртсу. Хутора обходил стороной, потому что кое-где уже хозяйничали молодчики из местных профашистов. Под вечер добрался до леска, тянувшегося вдоль дороги, и присел отдохнуть. Здесь повстречал Фомина. Покурили, потолковали и только поднялись на ноги, чтобы продолжать путь вдвоем, как увидели беженцев: женщин, стариков, детей. Впереди — несколько машин с ранеными красноармейцами.

— Как бы они на немцев не напоролись, — заметил Фомин. — Надо предупредить.

— Не к чему, — возразил Куйст, — этих не тронут…

И только разведчики вышли к опушке леска, как вдалеке раздался глухой рокот. Он быстро нарастал. Через несколько минут из-за пригорка, лязгая гусеницами, выскочили танки. Не сбавляя скорости, они мчались на беженцев. Те остановились.

— Нужно увести людей в лес, — крикнул Фомин. — Подавят же их, подавят!

Бойцы бросились к дороге, но опоздали. Головная машина уже настигла задних…

У Куйста сорвался голос.

— Я почему-то

думал, что танки свернут, — продолжал он. — Но они врезались в людей, смяли их, потом догнали машины с ранеными и тоже раздавили… Одна женщина совсем обезумела и бежала впереди танка. На руках у нее был ребенок. Танк прибавил ходу. Женщина упала, ребенок отлетел в сторону. Это уже совсем недалеко от нас происходило. Женщина попыталась встать на ноги. Не смогла. Потянулась руками к ребенку, позвала его. Девочка сидела в пыли и плакала. То ли ушиблась, то ли испугалась. И вдруг около нее оказался Фомин. Он метнул в танк гранату, подхватил ребенка и подался в лес. Вслед ему хлестнула пулеметная очередь…

До темноты разведчики прятались в лесу. Девочка плакала, звала мать.

— Может, жива она? — не вытерпел Фомин. — Идем посмотрим.

Куйст согласился. Он не видел, подмял ли под себя танк ту женщину или нет: пулеметная очередь заставила его броситься ничком на землю…

Дорога в призрачно-холодном свете белой ночи выглядела жутко. На обочинах и в кюветах лежали раздавленные танками люди. Разбитые грузовики валялись вверх колесами. Тускло мерцали осколки стекол, выбитых из кабин. Глухо и тревожно гудели вершины редких придорожных сосен.

Тело женщины было буквально вдавлено в землю. Куйста едва не стошнило. Он быстро зашагал прочь.

Нужно было куда-то пристроить ребенка, и разведчики отправились на ближайший хутор. Постучались в дверь. Долго никто не отвечал. Наконец скрипнула половица, раздались легкие шаги. Испуганный женский голос спросил:

— Кто?

— Свои, — по-эстонски ответил Куйст.

Дверь распахнулась. Вместе с хозяйкой на крыльцо вышел и хозяин. Увидев на разведчиках гимнастерки, мужчина нахмурился:

— Уходите.

— Нам ничего от вас не нужно, — заговорил Куйст, — только разрешите девочку оставить. Там, на дороге, немцы танками беженцев подавили и ее мать тоже.

— Врешь ты, — не поверил мужчина.

— Сходите посмотрите.

— Боже! — воскликнула хозяйка. — И детей?

— И дети были.

Женщина выхватила из рук Фомина ребенка и быстро удалилась, сердито бросив мужу:

— Иди принеси им хлеба и сала. Да скажи, где укрыта лодка…

На этом Куйст и закончил свой невеселый рассказ.

* * *

Я оставил разведчиков у Охтинского и поспешил к коменданту БОБРа.

Генерал Елисеев разговаривал по телефону с Ключниковым. По обрывкам фраз я догадался, что тот говорит из Куйвасту и докладывает о падении Виртсу.

Почти тут же пришла радиограмма из Рохукюла. Передовые части противника завязали бой с мелкими подразделениями 16-й стрелковой дивизии и начали теснить их к морю.

Командующий встревожился: