На открытых колёсах
Шрифт:
– А, да… Игорь Владимирович, проследите, пожалуйста, за тем, чтобы товарищ доктор не прикасался к бумагам – хотя бы до прогревочного круга финальной гонки. Извините, мне пора идти.
Закрывая за собой дверь, я услышал обрывок разговора между гоночным инженером и врачом команды.
– …Вы что-нибудь понимаете?
– Детское упрямство играет…
– Но это для него, должно быть, и правда важно… Может быть, дадим сейчас ему ещё один шанс?..
Дальше я не слушал. Мне это было безразлично.
Что бы они там ни решили, я всё равно выйду
Вот разве что выпью перед стартом пару таблеток. И вообще всё будет идеально.
Чёрт возьми, как же мне плохо.
Анальгин, съеденный после награждения, ничего не решил. Как и две но-шпы перед стартом, провезённые утром на автодром в нагрудном кармане.
Вернулись боль и тяжёлое дыхание. Ну и если я долго пытался на чём-то сосредоточиться – например, смотреть вперёд, – то картинка опять начинала расплываться.
Вытянуть гонку с каждой минутой казалось мне всё более трудной задачей.
Ещё и Лайма кинула подлянку: пробившись-таки после церемонии к призовой тройке, в интервью со мной она, кроме всего прочего, спросила на камеру также и о моём здоровье.
В голове вновь прозвучали слова, которыми я Лайме ответил:
– Здоровье? Я в норме. Просто немного устал. Сезон выдался достаточно долгий для юниорской серии, насыщенный… все мы уже думаем о том, что будем делать дальше. Конечно, я слежу за собой, так как знаю, что собственный максимум человек может выдавать в двух случаях: когда он на своём текущем пике – или когда загнан в угол и это последний шанс что-либо сделать. А я, как-никак, нахожусь ближе к первому варианту…
Журналистка мне, судя по всему, не очень поверила, хоть внешне это никак и не проявилось.
А теперь себе не верил уже я сам…
Прошляпив начало чемпионата, я пожинал горькие плоды. Финишируй я хотя бы где-нибудь чуть выше – не имел бы сейчас такого безжалостного расклада.
В мозгу внезапно родилась шутка: «Сколько версий финала ты просмотрел?» – «Более десяти миллионов». – «А в скольких из них я становлюсь чемпионом?» – «В одном».
Такие дела. Или всё, или ничего. По-другому никак.
И у меня уже нет времени, чтобы пробовать на что-то повлиять. Как пойдёт, так пойдёт.
А выиграть я и вправду когда-нибудь успею.
Но всё равно хочется сегодня. Очень сильно…
Эх, как там, в моём родном «будущем», Макс с Хэмом?.. Кто из них, интересно, возьмёт титул второго года пандемийной эпохи?..
Нет ответа. Жалко. Надо отвлечься. Например, погонять.
Меня критично важные детали всё-таки не стали. И врач как будто тоже махнул на меня рукой. Такое чувство, что на меня все тупо забили, чтобы не портить в самый ответственный момент нервы себе и другим.
Мне же лучше. В конце концов, от исхода этой гонки зависит моё будущее.
Глаза медленно закрылись… и вскоре резко открылись вновь.
Волнения нет. Всё. Я готов.
Будь что будет. Главное, что в ближайшие полчаса я выложусь
И меня не остановит никто из тех, кто пока – лишь пока! – впереди. Ни Владимир Атоев, ни Нико Кари – ни даже, будь он неладен, Энаам Ахмед.
Я сделаю это.
Раз, два, три, четыре, пять…
Вышел рейсер погонять!!!
Газ на три четверти, передача вверх – педаль в пол!
Пелотон срывается с места и устремляется к первой связке.
Я стартую с «грязной» стороны, но благодаря своему рывку оставляю за собой четвёртое место, и едущему за мной Хуовинену приходится остаться ни с чем.
Но что я вижу?
Жёлтые флаги с самого старта!
Лидеры послушно сбрасывают скорость, и я волей-неволей пристраиваюсь за ними. Кари, кстати, почти обогнал Атоева в крутом изгибе, но включённый «сисадминами» из ФИА безопасный режим не позволяет финну завершить начатое.
Не здесь. Не сейчас.
Позже. Вся борьба – впереди.
Память подкидывает обрывки информации, но в этом случае я знаю лишь, что ничего точно не знаю. Текущая гонка вообще в той реальности была самой загадочной в сезоне. Нигде не нашлось записи; всё, на чём я мог теперь основываться, – это расстановка мест по кругам. Похоже, на решётке столкнулись Матвеев с Евстигнеевым: Иван, очевидно, заглох на седьмой позиции, лишив себя шансов побороться с Нюлундом за восьмую строчку в общем зачёте, а Семён, не заработавший очков на этом и на прошлом этапах, с двенадцатого места въехал по неосторожности в соперника, – как Мавланов в Хуовинена в Сочи. За это, по-видимому, и получит исключение из протокола…
Хотя… погодите! А за что тогда Алексантери вкатят плюс двадцать секунд и выбьют из очковой зоны? Узнаю, скорее всего, после финиша…
Пока мы все осторожно, виляя туда-сюда для поддержания температуры шин, проезжаем опасный мини-сектор, я стараюсь не напрягать самого себя и машину. Моральные и физические силы, а также ресурс болида мне ещё понадобятся. Полностью, без остатка.
Флаги держатся над стартовой прямой до третьего круга; это значит, что «с радаров» пропадает и Нюлунд. То ли на обломки наехал, то ли ещё что, но по хронологии из борьбы должен выключиться и он. Не получится вернуть седьмое место в чемпионате…
Но путь открыт, можно атаковать! И Кари делает это при выходе на главную прямую на третьем круге. Просто обходит сбоку и устремляется вперёд, мимо россиянина. Тот как будто и не старается ничего сделать. Мотивации, видно, нет: первых двух мест в чемпионате всё равно уже не видать, а с третьего скинуть некому…
Я еду недалеко, поэтому вслед за Нико обгоняю Володю – правда, в конце скоростного отрезка, перед заходом в крутую дугу. Тот опять не сопротивляется… а когда я на мгновенне поворачиваю голову вправо, то вижу, как он, также глядя в мою сторону, выбрасывает вперёд руку со сжатым кулаком. Словно призывает меня догнать Кари, а на него, Атоева, внимания не обращать.