На перекрестках судеб
Шрифт:
Гулькина проводили злорадным хохотом. Странная дружба связывала эту компанию…
Все собрались к половине десятого. Румяная ухватистая горничная принесла самовар, блюдо с пирогами и расстегаями, заветный графинчик.
– Кому кашки? – спросила распевно. – Сегодня перловочка – пальчики оближешь.
– Давай я лучше тебя оближу, – ухватил девицу за роскошное бедро Санек. – На кой мне твоя кашка?
– Ой, скажете тоже! – прыснула горничная, довольная вниманием гостя. – Не положено персонал облизывать!
– А мы и ее, того… оближем…
– Скажете тоже! Так она и далась!
– Кончай, Санек, шашни! – проворчал Ерофей Игоревич. – Нашел тут секс-бомбу, понимаешь. Ну, чё рот разинула? Не обломится тебе, поняла? Брысь отсюда! И кашу принеси!
Горничную ветром сдуло.
Прислуга на заимке Рака была вышколена по высшему классу. Правда, новая горничная работала всего два дня, но распоряжения понимала с полуслова. Остальное, что называется, приложится. А что горячая, так и тут имелись свои плюсы – не каждый раз девок с собой привозить. Вот и сгодится на худой конец…
Рак посмотрел девице вслед. А ничего, аппетитная. Значит, и не на худой тоже…
Они собирались вместе частенько. Сильные губернского мира, своей честной компанией становились еще сильнее. У каждого – теплое местечко и неограниченные в крае возможности. За каждым – крепкое плечо, мохнатая рука, зоркий глаз и прочие составляющие неограниченных возможностей в масштабе уже федерации. По меньшей мере. Если уж совсем припечет, можно распространить эти самые возможности и на континент. Да что там континент!
Возьми хотя бы Мотькиного тестя – одних плантаций в Аргентине хватит, чтобы перекрыть доступ воздуха любому недоброжелателю. От вонючего бомжа до президента какой угодно страны. И какой неугодно – тоже.
За известным бабником Саньком – российская мафия. Ну, если и не вся пока, то при желании будет. Он, правда, держит это в строгом секрете, но какие могут быть секреты от представителя Президента?
Ерофей довольно хмыкнул и потянулся за графином:
– Ну что, накатим по маленькой?
Никто не сопротивлялся. Да и с чего бы? Предпочтения (как и слабости) сидящих за столом были хорошо известны. Да и со взаимностью в их стройных рядах все было в порядке.
Ребята чокнулись и занялись пирожками. Сегодня Маруся постаралась на славу – тесто таяло во рту, стремясь поскорее порадовать желудки гостей. Начинки источали волшебные ароматы – визига, ливер, парная оленина с черемшой, капустка с грибочками, судачок… М-м-м… пальчики не то что оближешь, проглотишь!
– Ну, Игоревич, удружил! Рай земной! И как тебе это удается?
– И правда, рай! Что заимка, что банька, что девочки!
– А повариха! Такие и в раю наперечет!
– А у нас рай особый! Сюда не всякого праведника впускают – только избранных!
– А на воротах Светлов личных ключников держит!
– С полосатыми ключами наперевес…
Тишину летнего утра разорвал очередной взрыв грубого мужского хохота.
–
И к лучшему – чего голову сомнениями забивать – то приготовить или это. Читай себе да поворачивайся, чтобы ко времени успеть. В принципе, Марусе Михайловне здесь нравилось. Тепло, просторно, тихо, по большей части. А за такую зарплату не то, что бабский визг по ночам, ей и взрывы пушечные не мешают. Переживет!
К чему канителиться, когда два внука в Москве высшее образование получают, а младшая дочка опять принцессой на бобах осталась. Только и успевай поворачиваться!
Любаня, напротив, поворачиваться не торопилась. Похоже, гостям нравилась именно ее неторопливость и некоторая томность. Последняя имела напускной характер. Надо же хоть чем-то от продажных девок отличаться, в конце концов!
Не то чтобы Любаша брезговала освоить роль девочки по вызову, просто строила далеко идущие планы. И собиралась захомутать какого-нибудь папашку конкретно, до колечка на пальце и квартирки в тихом центре. Можно, конечно, и о наследнике подумать, чтоб уж наверняка. Но не в лоб же этому папику наследником тыкать! Для начала стоило наживку пособлазнительнее подобрать, да крючок покрепче. А там…
– Ты мне лучше расскажи, на кого тут поставить можно, – допрашивала она Прохорыча, местного истопника, сторожа, егеря и садовника в одном лице. – Ну, не скупись, ты же всех давно знаешь. Вон который сезон на Ерофея пашешь!
– Оттого и пашу, что нос никуда не сую. И другим не советую, – шептал в ответ Прохорыч, категорически не желая оказать нахалке содействие. – Сидела бы ты в своей коморке и сопела в две дырки. Тебя чего сюда взяли – женихов искать или мусор выносить? Вот и выноси на здоровье!
– А еще говорят – ты добрый! – сморщила вздернутый носик Любаня. – А бедной девушке помочь не желаешь! А вдруг ошибусь – ведь попрут, как пить дать!
– И это еще легко отделаешься! Народ тут серьезный, могут и память отбить, и желание…
– Вот я и прошу тебя, как человека: расскажи, кто есть кто! Ну что тебе стоит?
Прохорыч вздохнул, поскреб подбородок с некоторым оттенком глубокомыслия:
– Ну, ладно, твоя взяла! Но я предупредил: нарываешься, девка!
– Я осторожненько…
– Слухай сюда: хозяина ты знаешь.
– Только имя. Да и то чудное – Ерофей – уж не старообрядческое ли. Игоревич – городом попахивает, стилягами всякими, интеллигентишками. И финал – Рак – умереть не встать – и откуда такие фамилии берутся? Не финал – полный финиш!