На перекрестке судьбы
Шрифт:
— Я могу помочь вам найти подходящее место. Вам и сыну.
Ее охватила дрожь. Всем сердцем она страстно желала поверить в то, что может остаться с Чарли. Эта надежда уже давно теплилась в ее душе, но Вайолет всякий раз твердила себе, что она не вправе стать частью его жизни. Даже на короткое время. Чарли — честный рейнджер, преданный своему долгу. Связь с ней поставит его в двусмысленное положение, а то и навлечет на него неприятности. Она не может так с ним поступить.
Вайолет со стоном направилась к двери. Двор, залитый лунным светом, встретил ее приятной прохладой. Вайолет сделала глубокий вдох
Звук открываемой двери возвестил о том, что Чарли тоже вышел на крыльцо. Она ждала этого, потому что вышла вовсе не для того, чтобы уйти от него, а чтобы собраться с мыслями. Господи, ну почему ее сердце бешено стучит и вот-вот вырвется наружу?
— Вы всегда от всего убегаете?
Вайолет, обернувшись и взглянув на Чарли, горько пожалела, что не встретила его много лет назад. Задолго до Брента, по вине которого ей было суждено познать горечь измен и разбитой любви.
— Я не убежала. Я просто думаю.
— Думаете? О чем? — Он подошел ближе.
— О вас. Вы ведь говорили, что не собираетесь жениться и заводить детей. Утверждали, что работа для вас — превыше всего.
— Да, верно. Но сейчас на все смотрю иначе.
— Но ведь такого рода убеждения не меняются за одну ночь.
Чарли взял ее за руку и, подведя к тополю, усадил на старую деревянную скамейку. И сам уселся рядом.
Дул приятный ночной ветерок, над их головами ласково шуршала листва. Тихие звуки действовали умиротворяюще, да и само это место среди пустынных гор дышало покоем. Но теперь ей с Сэмом придется его покинуть. Оставаться дольше нельзя — это будет несправедливо по отношению ко всем.
Спустя мгновение Чарли взял Вайолет за руку и взглянул на нее. В его глазах светилась печаль.
— Вайолет, — тихо начал он, — за этот год я стал… ну как бы это сказать… я стал сам Не свой. Меня целиком поглотила работа. Даже когда меня уговаривали взять отпуск, я отказывался. Сюда — повидаться с родными — и то не ездил. Боялся, как бы не случилась беда.
— Беда… — тупо повторила Вайолет. — С кем? С вашими коллегами — рейнджерами?
— Возможно, и с ними, — пожал он плечами. — Или с жертвой преступления, которое мы расследовали. Или со свидетелем, да с кем угодно, кому я был нужен.
— Не много ли для одного человека?
— Да, — вздохнул он, — много. Но что поделаешь — так уж сложилось.
Вайолет решила дать ему возможность рассказать все до конца и молча ждала продолжения.
Он взял ее вторую руку.
— Вайолет, помимо всего прочего, я к тому же долгое время чувствовал себя очень виноватым.
Лицо его выразило беспредельное страдание. И ей так захотелось вновь увидеть его улыбку, услышать смех.
— Очень виноватым! — повторила она. — Не могу представить, в чем вы могли так сильно провиниться. Разве что в том, что вы такой заносчивый, — поддразнила она.
Но Чарли даже не улыбнулся. Закрыв глаза, он крепче сжал ее руки.
— Из-за меня умерла молодая женщина. Вроде вас, Вайолет. У которой вся жизнь была впереди.
— Нет, Чарли, нет! Быть того не может! Я не верю!
Он взглянул ей прямо в глаза — и Вайолет поняла: этого человека, как и ее, преследует прошлое.
— Поверьте, Вайолет. Это правда.
— Но как это произошло? Кто она была? Ваша… Ваша возлюбленная?
— Да
— И приехала в Форт-Ворф? Он кивнул.
— Я забронировал ей номер в мотеле и приказал двум вооруженным полицейским не отходить от нее ни на секунду. Утром я собирался заехать за ней и отвезти в местную прокуратуру. Но до утра Лупе не дожила. Ночью полицейские услышали на улице звуки стрельбы и выскочили наружу. Потом выяснилось, что это была провокация дядюшкиных наемников. Полицейские и отлучились-то всего на несколько минут — так они по крайней мере утверждают, — но этого оказалось достаточно. Кто-то заставил бедную женщину замолчать навеки. Не стану вдаваться в подробности того, как ее убили. Одно скажу — забыть ее и простить себя я так и не сумел.
Вайолет долго не могла найти нужных слов, чтобы утешить Чарли или облегчить тяжесть его бремени. Ей многое стало понятным. Значит, Чарли помог ей не потому, что с первого взгляда пленился ею или Сэмом. Он просто слишком верен своему долгу.
— И вы не захотели оставить меня в мотеле Рюидосо, памятуя об ужасной судьбе Лупе? Не так ли? Боялись, как бы и меня не постигла та же участь?
— Ну не совсем, — признался он, поглаживая тыльную сторону ее ладони.
— И этим объясняется ваша тревога, как бы Рекс не причинил нам с Сэмом вреда? Так вот почему вы так заботились о нас!
— О нет! — решительно воскликнул он.
— Прошу вас, Чарли, — со стоном произнесла Вайолет, — будьте честны со мной. Всю мою жизнь мужчины мне лгали. Пожалуйста, хоть вы не лгите.
— Да я и не лгу.
Вайолет отвернулась. Вдали около конюшни бродили лошади, которых привез отец Чарли. Ах, вскочить бы на одну из них, умчаться подальше в горы, чтобы не видеть Чарли, не слышать его слов о любви. Но куда уедешь от Сэма? Он связывает ее по рукам и ногам, и это навсегда.
— Поверьте, Вайолет, я не путаю заботу о женщине с любовью к ней. Да, последние месяцы я жил один на один со своей виной. Старался спасти весь мир, очистить его от грязи, а попутно губил себя. Но за все это время я ни разу — слышите, ни разу! — не привез сюда, к себе домой, женщину и не признался ей в любви, — Зачем вы мне это говорите? И почему не рассказали этого раньше?
Чарли отвел прядь волос, упавшую на ее щеку.
— Я заговорил об этом только сегодня, потому что заметил на вашем лице страх, когда вы говорили о свекре. Я вдруг испытал острое желание выследить его и напугать так, чтобы он и носа из своей норы не смел высунуть. И это вовсе не потому, что я техасский рейнджер или чувство вины понуждает меня защищать вас.
Доводы Чарли показались Вайолет малоубедительными. Но было приятно думать, что такой мужчина, как Чарли, мог в нее влюбиться. Она любила Брента. Любила своего отца-алкоголика. И что же? Они оба обманули ее самым подлым образом. Так с какой стати ей ждать чего-то другого от Чарли?