На первую полосу
Шрифт:
— Позвони и скажи, что заболела, — предложил он.
— Мне надо увидеться с моей семьей, — тихо заметила она, нервно теребя уголок одеяла.
— Ты можешь это сделать в другой раз.
Пейтон отвернулась. Она выглядела смущенной, словно ее мучило что-то, о чем она не хотела говорить. Нейт неожиданно осознал, что, возможно, она просто ждет начала своего цикла и боится упоминать об этом.
— Я… ну…
Просто смешно! Взрослая женщина стесняется обсуждать с ним подобные вопросы после многих страстных ночей, проведенных
— Твой цикл? Ты этого ждешь? — наконец выдавил Нейт.
Она склонила голову набок, высчитывая дни.
— Честно говоря, да. Месячные должны начаться через пару дней. Тебя это волнует?
Он засмеялся так, словно это была какая-то шутка. На Нейта, подобно цунами, нахлынуло облегчение.
— Нисколько. Такова природа женщин, и я, как взрослый человек, это понимаю.
«Волноваться будем, если через несколько дней ничего не случится», — хотел добавить он, но вовремя сдержался.
Пейтон сморщила нос:
— Ты жил вдвоем с отцом, и сестер у тебя не было, но знаешь о цикле куда больше, чем Клинт.
Нейт пожал плечами. Ему сейчас было легко и весело.
— Вероятно, благодаря отцу. Он учитель и не привык уходить от вопросов, даже если они касаются женского пола. А поскольку мамы не было и она не могла просветить меня насчет тонкостей вашего организма, он считал себя обязанным сделать это.
Пейтон засмеялась, затем произнесла:
— Знаешь, ты ведь никогда не говорил мне о своей матери. Когда мы познакомились, она уже ушла от вас. Но кроме этого…
Такой поворот разговора ему не понравился.
— Что ты хочешь услышать? — неожиданно резко спросил Нейт.
Конечно, Пейтон имела право знать правду, просто он не очень любил беседовать на подобные темы.
— Что с ней стало? — продолжила Пейтон.
— Она ушла, когда мне исполнилось пять лет. Ей надоело жить с отцом и со мной. Наверное, хотела чего-то нового. Черт, я не знаю чего.
Пейтон нахмурилась, как будто ей не понравился ответ, но Нейт считал, что ей не стоит волноваться. Прошлое осталось в прошлом, и больше о нем говорить не стоит.
Он наклонился над кроватью и поцеловал ее колено.
— Все было не так уж плохо. Мы никогда не были близки, так что ее уход не стал для нас таким уж страшным ударом. Мы с отцом привыкли жить сами по себе, — спокойно объяснил Нейт.
— Но куда она пошла? Что делала?
Он почти слышал невысказанный вопрос: «Как она могла бросить тебя?»
— Я ничего не знаю о ней. Отец знает. Знал какое-то время, по крайней мере. Удостоверился, что с ней все в порядке. Но для меня она ушла, и этим все сказано.
— Но она — твоя мама. Она родила тебя и любила, — грустно возразила Пейтон.
Нейт ничего не ответил. В его памяти всплыла давняя картина: мать смотрит в окно, будто ожидая чего-то или кого-то… На дорогу. Милая улыбка и рассеянный взгляд. Мягкие волосы и приятный
Уложив все вещи, Нейт застегнул дорожную сумку и поставил на пол. И только потом посмотрел на Пейтон. Он видел, как ей было больно за него, но она переживает зря. В конце концов, все осталось в прошлом.
— Пейтон, некоторые люди не созданы для семейной жизни. Я не думаю, что моя мама была плохим человеком. Она не понимала саму себя, а потом стало слишком поздно, — со вздохом заметил Нейт и подумал: «Такая же неполноценная, как и я».
Пейтон не могла разобраться в собственных чувствах к этой странной женщине. Пять лет растить ребенка, а потом просто бросить его.
— Потому ты и не хочешь… — неуверенно начала она.
— Это так важно? — прервал ее Нейт.
Для Пейтон это было важно, она уже собиралась продолжить расспросы, но, взглянув на Нейта, поняла, что ему неприятно продолжать разговор. Она заглушила боль в сердце, натянуто улыбнулась и сменила тему, желая разрядить обстановку:
— Ты все уложил? Бритву, зубную щетку, однодолларовые купюры для стриптиз-клуба?
Нейт расхохотался.
— Там нужны пятидолларовые купюры, детка, — весело заметил он.
— Тем хуже, — сказала она и притянула его к себе для поцелуя. — Ну вот, теперь все в порядке.
Пейтон вдруг стало так легко и спокойно. Она уже любила Нейта, хоть их договор этого не предусматривал.
Прошло два дня. Пейтон сидела на диване с телефоном у уха и смеялась над рассказом Нейта о его безуспешных стараниях избежать похода в стриптиз-клуб предыдущим вечером. Она вслушивалась в его голос, закрыв глаза, и вспоминала его прикосновения, объятия.
— Я предупреждал тебя, что будет, если ты со мной не поедешь, — сказал он.
— Бедный Нейт! И что только тебе приходится переносить ради дела! — воскликнула Пейтон.
— Дразнишься!
— Ну да. Немного. — Она улыбнулась тихому смешку Нейта. — Я по тебе скучаю.
— Я тоже. Когда ты обедаешь с мамой и Брэндом?
— Завтра вечером. Я поеду к ним после уроков. — Она поудобнее устроилась на подушке и поджала ноги. — Мне до сих пор не верится, что я приеду домой, а отца там не будет. За год можно было бы привыкнуть.
— Я думаю, это нормально. Ты выросла в этом доме вместе с ним. Я тебе очень сочувствую.
Ей хотелось, чтобы Нейт был тут, рядом с ней. Она глубоко вздохнула, зная, что пора заканчивать разговор. Ей становилось грустно, да к тому же их обоих завтра ждал тяжелый день. У Пейтон намечался ужин с семьей. Она надеялась, что Брэнд обрадуется их встрече — они с братом не виделись с тех пор, как начался ее роман с Нейтом.
— Ну, — произнесла она, — пожалуй, лучше тебя отпустить.
— Постой, Пейтон, еще один вопрос. Меня волнует то, о чем мы говорили, когда я уезжал. Твои месячные. Они начались?