На первую полосу
Шрифт:
— Ты не боишься своего отца? — Она лукаво улыбнулась, и он ответил ей такой же улыбкой:
— А ты?
— Ну, немного. — Его все боялись. Он был самым строгим учителем в школе. — Но он — твой отец.
— Да, и он проехал через весь город, чтобы разорвать газету с нашей фотографией перед моим лицом.
Пейтон представила себе эту сцену и почти засмеялась, однако вовремя осознала всю тяжесть ситуации.
— Он, кажется, огорчен, — в замешательстве заметила она.
Кивнув в знак согласия, Нейт достал упомянутое издание из-под
— Вот мы с тобой.
Он положил газету на стол. Пейтон хмурилась, пока читала. О них было написано намного больше, чем она рассчитывала. Как журналисты все это пронюхали, ведь она даже не отвечала на телефонные звонки?
— Это твоя работа? — спросила Пейтон.
— Отчасти. — Нейт указал на абзац, в котором говорилось, что их часто видели вместе с тех пор, как неделю назад публика обратила внимание на их отношения. — Я заставил мою секретаршу намекнуть, что мы долго скрывали нашу связь. Кстати, они добрались и до школы, где ты работаешь. — Он прищелкнул языком. — Думаю, писаки появились там не впервые.
— Нет, не впервые.
Они побывали там через несколько месяцев после смерти отца, когда интерес к ней возрос и журналисты, обнюхивая все уголки, надеялись вытянуть полезные сведения из других учителей. Как она держится? Собирается ли выходить замуж? Собирается ли оставить школу и перейти в «Лисc индастриз»? Поэтому Пейтон мало с кем общалась, у нее совсем не было друзей, но, как только пожар слухов погас, отношения с коллегами немного улучшились. Однако стоило какой-нибудь газетенке опубликовать ее фото, Пейтон тут же ощущала всплеск враждебности. Конечно, теперь вряд ли ее встретят аплодисментами.
— Примерно так я и предполагал. — Нейт отбросил газету. — На следующей неделе Деборе придется еще поморочить кое-кому голову, так что все будет хорошо.
— Значит, миссия проходит успешно, — со слабой улыбкой заметила Пейтон.
Он кивнул и почесал подбородок:
— А что касается отца, я обычно не говорю с ним о женщинах, с которыми я встречаюсь. Но о нас стоило рассказать. С тобой все немного по-другому.
— По-другому? — Надежда вдруг затеплилась, и на сердце стало немного легче.
— Да. — Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом. — Он тебя знает. Возможно, со школьных времен считает, что должен присматривать за тобой. Как и я.
Нейт покачал головой. На счастье, он был слишком занят мыслями об отце и не заметил, как улыбка сбежала с ее лица. Глупо! Она с самого начала понимала, на что шла. Ища тайный смысл в словах, которого там не было, Пейтон рисковала загубить их дела и потерять дружбу Нейта.
— Я уже большая, — сказала она, обращаясь скорее к себе, нежели к нему. — Мистеру Эвансу не надо за меня беспокоиться.
Нейт окинул ее взглядом с ног до головы и прищелкнул языком:
— Ладно, большая. Ты отлично сыграла роль моей девушки вчера вечером. И, кажется, тебе понравилось. Теперь придется платить.
Она кашлянула.
— Платить?
— Пейтон, я не прошу тебя посещать его и услаждать его старость. Просто посиди с нами часок-другой и докажи, что я не обращаюсь с тобой как с дешевкой и не вешаю лапшу на твои нежные уши.
И вдруг Пейтон поняла, что он говорит серьезно.
— Тебя заботит, что он думает? — осторожно спросила она.
— А тебя это удивляет?
Конечно. Много лет она волновалась из-за того, как тот или иной ее поступок будет воспринят ее отцом, но никогда не думала, что Нейт, всегда такой веселый и беззаботный, может переживать то же самое.
— По-моему, ты никогда не выглядел… озабоченным, — заметила она.
— Ну, моя мама ушла, когда я был еще маленький, и мы с отцом остались вдвоем. А ты знаешь, он не такой уж покладистый. Все заботы навалились на его плечи, и он серьезно к ним отнесся. Он шел ради меня на многие жертвы: тратил силы и годы на мое воспитание. Только благодаря ему я могу отличать добро от зла, имею возможность работать и совершать правильные поступки. Его мнение важно для меня.
Пейтон слушала и восхищалась тем, как Нейт любит отца и предан ему. Если бы в его сердце нашлось место для кого-то еще!
— Мистер Эванс очень хорошо справился со своей задачей. Сейчас я оденусь и скажу ему это. — Пейтон отвернулась и направилась в ванную.
Было уже далеко за полдень, когда они распрощались и дверь лифта закрылась с легким скрипом. Нейт стоял опершись на блестящую стенку кабинки и смотрел на отца. И ждал.
К тому моменту, как они вернулись с завтраком, Пейтон уже оправилась от смущения. Нейт думал, что она будет играть роль скромной, хорошо воспитанной девушки, какой все ее знали, но она вела себя непринужденно, очаровывала его отца веселой улыбкой и разговорами о школьных новостях. Она была великолепна. Слишком великолепна. Слишком спокойна.
Теперь ему было интересно мнение отца.
— Что ты делаешь с ней? — требовательно спросил мистер Эванс.
Или, точнее, что такая милая девушка, как Пейтон Лисc, делает с таким типом, как Нейт.
— Мы просто развлекаемся, папа. Это несерьезно. Так что не впадай в размышления.
— А она это знает? — после короткой паузы уточнил отец.
Глядя на мелькающие номера этажей, Нейт кивнул:
— Не думай обо мне так плохо. Мы близко бы не подошли к постели, если бы она не знала.
— Она не такая, как другие.
Нейт подавил улыбку. Отец не вмешивался в его сексуальную жизнь с тех пор, как обнаружил у сына — еще тогда школьника — коробку с презервативами и поговорил с ним, как мужчина с мужчиной.
— Что ты знаешь о других? — спросил Нейт.
— Я знаю, что ты не знакомил меня с твоими девушками с семнадцатилетнего возраста.
— Ты уже знаком с Пейтон. И я не приглашал ее домой обедать. Она вошла прежде, чем я успел отделаться от тебя.
Отец кашлянул.