На первых ролях
Шрифт:
Голос адвоката сразу смягчился.
– Понимаю, для тебя, должно быть, ужасный удар, но поверь, я просто счастлив, что ты позвонила. А твой отец больше всего на свете хочет поговорить с тобой. Если оставишь мне номер телефона, я тут же передам ему…
Челси вспомнила о том, как после смерти Фернандо отец срочно вылетел в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с дочерью, и как она отказалась видеть его. Сердце девушки упало. Смогут ли они простить друг друга?
После долгой паузы девушка выдавила:
– Я дома. Если отец захочет позвонить, я никуда не ухожу.
Руки Челси
Телефон снова зазвонил, отвлекая девушку от невеселых мыслей, и Челси быстро подняла трубку.
– Алло, – нерешительно пробормотала она.
– Челси… это ты? Я твой отец.
Горло неожиданно перехватило тугим комком, не дающим говорить.
– Здравствуй, – наконец выдавила она, не замечая струившихся по щекам слез.
– Челси, – взволнованно сказал Фрэнк, – это самый счастливый день в моей жизни. Первым же рейсом вылетаю к тебе. Согласна? О детка, мне так больно… Прошу, прости меня за все эти годы…
Случившееся потрясло Фрэнка. Он не мог найти слов, чтобы выразить все, что чувствует в эту минуту. И Челси, борясь с рыданиями, сумела, наконец, выговорить то, что так долго таилось в ее душе:
– Папа…
– Что, милая?
– Я тосковала по тебе.
– Жди. Приеду как можно скорее.
– Я буду здесь.
ГЛАВА 74
Хилда, занятая делами, сидела в офисе, когда секретарь сообщила, что звонит репортер «Голливуд тэтлтейл», [29] бульварной газетенки, специализирующейся на скандалах, сплетнях и пикантных подробностях из жизни знаменитостей.
29
Tattle – пустой разговор, болтовня, сплетня (англ.).
– Скажи, пусть идет в задницу! Не желаю говорить ни с кем из этой клоаки! – рявкнула Хилда, не поднимая головы: до обеда нужно успеть дочитать сценарий, прежде чем разговаривать с клиентом, которому была предложена главная роль.
Через несколько минут снова раздался голос секретаря:
– Простите, мисс Маркс, но, думаю, вам лучше поговорить с этим парнем. Он утверждает, что ваш муж дал ему эксклюзивный материал на Банни Томас и хочет от вас подтверждения.
– О дьявол! – выругалась Хилда, нажимая кнопку. – У телефона Хилда Маркс. Что вам угодно?
– Привет, Хилда, это Гарри Спетлмен. Вчера мне позвонил ваш муж и передал, что хочет встретиться со мной. Якобы у него какие-то сведения относительно Банни Томас.
– И что вы хотите от меня? – нетерпеливо бросила Хилда.
– Ну… что-то вроде подтверждения. Он запросил кучу «зеленых», и, пока я не уверюсь, что товар того стоит…
– Позвольте объяснить кое-что, мистер Спетлмен. Прежде всего, не имею ни малейшего понятия, действительно ли тот, с кем вы беседовали, – мой муж. Однако, если это – человек, которого я вышвырнула из дома, учтите, он попал в тюрьму за драку и оскорбление действием, а кроме того, предупреждаю: все, что бы он ни пытался продать вам – гроша ломаного не стоит, понятно?
– Но он уверял, что точно знает, будто бы Банни Томас пробилась наверх только потому, что обслуживала какого-то киномагната.
Хилда зашлась от смеха.
– Нет, правда? Он так сказал? Должно быть, окончательно сел на иглу! Воображение у него работает без удержу!
– Значит, вы это отрицаете?
– Отрицаю? Да кто я такая, чтобы отрицать? Я сама была тогда ребенком, а Банни стала звездой в десять лет! Не похожа совсем на знойную женщину, добывающую роли, лежа на спине!
– Да, но он говорит…
– Эй, послушайте, не стоит принимать мои слова на веру, лучше посмотрите ее первые фильмы, сами убедитесь, – бросила Хилда, стараясь говорить небрежно и равнодушно. – Она тогда была одной из самых кассовых актрис, обладающих к тому же, настоящим талантом, и, насколько понимаю, остается ей сейчас. Не спросили этого кретина, где он услышал этот бред?
– Вроде бы прочел в вашем дневнике.
«Иисусе, – подумала Хилда, – этот трусливый негодяй Серджио слишком запуган, чтобы пытаться продать рассказ о Сае Крайстмене, поэтому решил вцепиться в несчастную, которая даже не в силах защитить себя!»
– Вы его видели? Такой высокий, темноволосый, красивый. Все время места себе не находит, вроде пантеры в клетке?
– Нет, я разговаривал с ним по телефону, – потеряв изрядную долю самоуверенности, объяснил репортер.
– Прекрасно, а теперь слушайте внимательно, если не хотите неприятностей. Когда решите встретиться с этим парнем, не ходите туда один. Он псих, и, если чем-то обозлите его, станете расспрашивать об источнике сведений или чем-то подобном, можете кончить жизнь инвалидом. Он силен, очень силен, и к тому же наркоман. Соврет все, что угодно, пойдет на любую пакость, лишь бы раздобыть денег.
– Я его не боюсь, – заявил репортер, хотя было очевидно, что он храбрится.
– Рада за вас, потому что лично я до смерти напугана этим ублюдком. Он пытался меня убить. Но в конце концов, решайте сами. Должна предупредить, однако, что, если напечатаете любую сообщенную им информацию, вас скорее всего немедленно потащат в суд. Адвокат Банни Томас такой сутяга, что выкачает из вас все до последнего цента.
Она перевела дыхание и добавила:
– Кроме того, ничего похожего на дневник вообще не существует. Не было и не будет. Господи, неужели кто-то хоть на минуту мог посчитать меня такой идиоткой, которая способна откровенничать насчет клиентов, хотя бы и в дневнике?! Он нагло врет, лишь бы вытянуть у вас деньги!