На пороге Белых Врат
Шрифт:
– Для него ты учитель намного лучший, чем я. Хоть полвека назад, хоть теперь. Это не подарок. Это просьба, Обнимающий Ветер.
– Лучший? С чего бы вдруг? Ты всегда была техничней меня. Неужели случилось что-то серьезное, и?..
– В его сиплом голосе послышалась тревога.
– Всегда что-то случается, и всегда что-то серьезное. Но опять ты думаешь не о том.
– Рад слышать. И в чем же тогда дело?
Алга невольно улыбнулась, встретившись с ним взглядом. Тень уходящей тревоги, облегчение - и любопытство, легкое, едва заметное, но теплое, живое. Вокруг чародея по-прежнему перешептывались на своем наречии бесплотные морские дхервы, пусть сам он больше и не мог их слышать. Мельтешили и
– Я не могу ничего сделать для этого болвана, Суахим. Проходя через Эрвенков лес, он прежде всего думает о стертых ногах, а глядя в небо - о затекшей шее... Мартис далеко не худший из них, но и с ним сладить - выше моих сил. Представь себе, оказавшись на полдня в синих садах - он три часа потратил на поиски, где бы подешевле набить брюхо, а еще три часа - и три дня потом - ныл, что жаркое было переперчено! Я чуть его не....
– Могу себе представить.
– Научи его смотреть и слушать, Суахим. Мне это не под силу, и мало кому под силу, если только выпороть и подвесить вниз головой не называется - "научить". Временами мне кажется, в чем-то нынешние молодые похожи на твоих немертвых. Головастик Мартис - еще из лучших... Я не жду от будущего ничего хорошего. Но если наше искусство выродится в ремесло? Это будет...
– Понимаю тебя, - перебил Суахим.
– Но, честно сказать, вынужден усомниться, что в твоих словах много истины. Всегда ты видишь все хуже, чем есть.
– Поверь: сейчас я не преувеличиваю, а, скорее, преуменьшаю.
– Не будем спорить. Признаю, последние годы... я мало следил, что происходит вне бухты, и не могу судить об этом.
– Суахим едва заметно нахмурился.
– Тебе бы это зрелище не добавило радости.
– Алга невольно усмехнулась: радости бы не добавило, но поверить, что все меньше молодых стремятся к чему-то, кроме как набить желудок и кошелек - все равно не заставило бы, таким уж тот был человеком.
– Чем сейчас занят Круг?
– Создает видимость.
– Войны или мира?
– Попеременно. Он и сам давным-давно видимость - ты был прав, Суахим, когда расколотил призму о стол и послал все это к дхервам. Нынче Круг вздумал копаться в реликтах эпохи великих войн, не зная даже, что ищет - большей власти, большей силы, большего богатства? Без разницы, чего, лишь бы - побольше!
Суахим понимающе кивнул.
– Последний поднятый мной артефакт, по замыслу, якобы, безобидный талисман удачи, мог высосать до капли полгорода, успей наложить на него лапы местный казнокрад прежде, чем я разобралась, что это за чудо ювелирного искусства, - Алга поморщилась, вспоминая поспешный побег. Неприятно было вспоминать как погоню, так и то, что без головастика Мартиса ей тогда, пожалуй, пришлось бы худо.
– Любопытная была вещица, но пришлось ее уничтожить: передать на хранение по нынешним временам - и то некуда. То, что они пытались скрыть от меня, что с тобой случилось - это стало последней каплей. Хватит с меня Круга и его грызни.
– Куда ты теперь?
– помедлив, спросил
– На Алракьер?
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю тебя.
– Ты просто угадал! Да, туда. Вроде как, в пещерах у побережья отыскали нечто чрезвычайно странное - и занимается раскопками этим никто иной, как сам Хозяин Камня, вышедший из летаргии.
– Слыхал. Чушь, как по мне... Но чем дхервы не шутят.
– Да.
– Значит, я верно рассудил, что тебя это заинтересует, - Суахим с снял с шеи цепь с зелено-синим кристаллом - контрольную звезду немертвых.
– "Трепет" и его команда будут рады послужить Говорящей-с-Камнем: готов поспорить, ты не разучилась управляться с этой штукой. Судно в полном порядке, припасов в трюме до Алракьера хватит с запасом - я эти три дня зря времени не терял.
– Маска на его лице самодовольно ухмылялась.
– Ну как, годится моя голова для чего-нибудь, кроме гвоздей?
– Ты же не думаешь, что я ради того, чтоб раздобыть корабль... Нет. Не думаешь, благодарение небесам. И на том спасибо, - с облегчением выдохнула Алга, с опозданием распознав в сиплом голосе обыкновенное глупое, мужское бахвальство. Впервые в жизни она была рада слышать подобное, и впервые в жизни на ум не шла ни одна приличествующая случаю отповедь. Алге казалось, будто в сердце ворочается тупая игла.
– Суахим. На Алракьере лучшие в мире целители. А если Хозяин действительно вернулся, он, согласно старым записям, способен создавать новые тела, и...
– Не стоит беспокоиться, Алга, - перебил Суахим, вложив звезду ей в ладонь.
Алга сжала амулет. Она не приносила клятвы и неспособна была поднять немертвых сама, но управляться со своими подопечными Суахим однажды ее научил - и кристалл сверкнул изнутри, откликаясь на касание ее силы. Немертвая команда ни на миг не оторвалась от дел, но теперь каждый из них знал, кто на судне старше капитана. И она знала каждого из них. Это было неприятное чувство; но куда хуже был скрытый смысл вот так, походя, сказанных слов.
– Лучше выпей со мной. Полдня как глотка пылью забита, - Суахим с показной небрежностью сдвинул маску на затылок. Болезнь почти не изменила некогда красивое лицо: отслоившиеся полосы кожи на щеках были аккуратно подрезаны, губы сохранили свои очертания, и лишь черная с проседью бородка росла неаккуратными клоками, обходя омертвевшие пятна. Иной, переживший оспу, издали выглядел бы хуже. Но там, где с лица отслоилась живая кожа, уже проступала черная вязь клятвы - старинные письмена, которыми при инициации покрывали тело связавшие себя с Порогом.
Оба они знали, что это значило.
– Небо! Я надеялась, осталось хотя бы полдюжины лет, - прошептала Алга, больше не пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Ухмыляющаяся маска притягивала и страшила ее еще со дня приезда в город, с той самой минуты, как она увидела Суахима в кабинете Чендера. Пожалуй, только маска и заставила ее доиграть проедставление до самого конца, не отступая от роли "Оглобли". Всякий раз, намереваясь прямо заговорить с чародеем, избавить его и себя от ожидания, узнать, как он, Алга принуждала себя молчать - предчувствуя, что увидит, желая видеть, но не уверенная в том, сумеет ли это вынести.
– Провались все это, я подозревала, что дело плохо, но надеялась ошибиться...
Суахим покачал головой.
– Год, самое большее, два; но, скорее всего - меньше... Так как насчет вина?
Лишь огромным усилием воли ей удалось вновь овладеть собой.
– Досадно было бы упустить случай выпить на своих похоронах. Бадэйское крепленое найдется?
– Конечно: не так уж много вин, за которые меня чуть не отправили в казематы. Помнишь?
– Суахим жестом отдал приказ команде, и отиравшийся неподалеку толстощекий матрос, хоть и не был больше связан с чародеем силой, поспешил в трюм.