На пороге Тьмы-2
Шрифт:
– Не похож на еврея, брови белые, – заключил Федька.
– И имя с фамилией тоже не похожи, – вынужден был согласиться с ним я. – Поляк, насколько я понимаю.
Мышлицкий, если это был он, зачем-то постоял на улице с минуту, словно кого-то ожидая, но затем быстро поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.
– Сидим дальше, – сказал я после того, как дверь закрылась, а пустые тарелки из-под пельменей были отодвинуты.
– Чайку и десерт? – сразу предложил Федька. – Не так же сидеть?
– Как скажешь, – согласился
– Я схожу.
Федька направился к стойке, а я продолжал глазеть в окно. Ничего интересного не происходило. Так, изредка проходили люди мимо окна, однажды из дома напротив вышла молодая симпатичная женщина в просто накинутой на плечи заячьей шубке и побежала куда-то за угол. Вот и все движение.
Так, ладно… У Червонца там офис, живет он наверняка не там. День закончится и он куда поедет? Домой? Может и домой. А может и в кабак, если любитель хорошо время провести. Сюда? Нет, «Зорька» место для быдла, а Матвей вроде как олигарх. То есть в гостиницу, скорее всего. Что это нам дает? Да ничего, разве что Пашу рядом с ним заметим. Но мы уже и так знаем, что Паша рядом с ним, нам ничего доказывать не надо.
Проследить здесь никого не получится, город маленький, машин мало, любой хвост будет сразу заметен, а Паша нас еще и в лицо прекрасно знает. Так что… что так что? Что у нас есть и что может быть от этой слежки? В общем, у нас уже все ниточки соединились, лично нам самим доказывать уже ничего не надо. Нам бы просто Пашу. И того, кто больше всех знает. Есть у них такой? Добыли бы Пашу, узнали бы и это.
Паша… как добраться до Паши?
Я поглядел на Федьку, возвращавшегося за стол с двумя кружками чаю.
– Нет у них ни хрена на десерт, говорит, – пожаловался он на буфетчика. – За десертом в гостиницу посылает, а у них на сладости потребителя нет, у них только водка с закуской.
– Оно и верно, – кивнул я и добавил, вспомнив из Зощенко: – А натурального лимонаду, извиняюсь, не держим – потребителя нету.
– Во-во, примерно.
– Ну и хрен с ним, у меня идея есть, – сказал я, вдруг осознав, что она у меня и вправду появилась. – Допиваем и пошли.
– Чего задумал?
– Увидишь.
Чай был горячий, быстро допить не получилось, а оставлять недопитым было жалко, тем более что еще на холод идти. Допили все же, потом засобирались, застегиваясь на ходу. Скрипнула и глухо бухнула, захлопнувшись за спиной, дверь трактира, снег заскрипел под подошвами. Прошли через уже почти безлюдный базар к гостинице.
– А эти че здесь делают? – спросил Федька, увидев двух мужиков в черных полушубках, овчинных шапках и с автоматами на плече.
На рукавах полушубков виднелись красные повязки «милиция». И стояли эти самые милиционеры возле моего «кюбеля», причем один из них, усатый, лет тридцати с виду, держал в руках мой карабин и ППШ Федьки. То есть пошарились в машине. В салоне, если
– Э, орлы, вы чего тут делаете? – явно разозлившись, с ходу спросил Федька.
– Документики ваши можно? – вместо ответа потребовал усатый.
– Документики можно, – кивнул я и вытащил из кармана удостоверение Горсвета. – Достаточно?
Усатый протянул руку за открытой книжечкой с красной обложкой, но я отдернул руку и убрал удостоверение в карман.
– Горсвет Углегорска. Еще вопросы?
– Оружие сдайте, – сказал вдруг второй, помоложе, румяный, белокожий и круглолицый.
– А еще чего сдать? – обернулся к нему Федька. – Ты умом не тронулся, болезный? Законов не знаешь?
Федька был прав. Я бы в любом случае ничего сдавать бы здесь местным ментам не стал, но в данном случае и закон на нашей стороне. Горсвет – это такие же представители власти, как и менты. И без письменного ордера городского суда или прямого приказа нашего начальства мы оружия никому отдавать не должны.
– И эта… усатый… положь, чего взял, на место, – добавил Федька, обратившись уже к напарнику румяного.
– Ты че, хамить еще будешь? – молодой вызверился мгновенно, но направить автомат на Федьку не успел – наткнулся взглядом на короткий наган, направленный ему в лицо – я выдернул оружие из-за пазухи сразу, как убрал документы. А через секунду и Федька направил на них, опешивших, свой ТТ.
Усатый тоже дернулся было, но дурить не стал, руки были заняты. Поэтому пошел вроде как на мировую:
– Нам данные переписать надо, покажите удостоверения.
– А на хрена тебе данные? – зло поинтересовался Федька. – Рожа не треснет?
– Послали документы проверить, надо отчитаться, – ответил тот.
– А по машине шариться тебе тоже поручили?
Тот ничего не ответил и сделал вид, что ничего и не услышал. Я продолжал держать молодого на прицеле.
– Давайте успокоимся, – сказал усатый. – Уберите оружие, тут все при исполнении и стрелять никого не надо.
– Карабин с автоматом в машину положи сперва, – сказал я ему. – А потом подумаем.
Тот вздохнул так, словно отчаялся объяснять глупым детям очевидные вещи, но открыл заднюю дверцу и бросил оружие на сидение.
– Так лучше?
– Намного, – не очень натурально улыбнулся я. – Теперь напарнику скажи, чтобы не дергался, и тогда можно будет поговорить.
– Он не будет дергаться. Давайте успокоимся.
Худо-бедно, но и вправду успокоились. Молодой был зол, но ничего лишнего не предпринимал. Данные наших удостоверений мы им переписать дали, просто потому, что требование было законным. И я записал их имена и фамилии, что тоже было законно. Про сдачу оружия никто уже не заикался. Разошлись. Они быстро потопали куда-то в сторону базара, а мы упаковались в машину и быстро уехали.