На пороге Тьмы

Круз Андрей

– Насчет страданий ты карман держи шире, не страдательный я, и вообще трезвость – норма жизни, – обломал я его в общем плане. – Но сегодня проставлюсь. За уцеление и за первый день.

– Ну так а я о чем? – засмеялся он. – Вот перед этим делом…, – он пальцем изобразил у шеи «это дело», – … как раз и на базар зайдем. Мне там для «опеля» поискать кой-чего надо.

Мы вышли на улицу. Было уже не так холодно, как ночью, но не менее промозгло и стыло. Мерзкая погода какая.

– Федь, а у вас тут такая погода подолгу?

– Да вся осень до конца ноября, – кисло сморщился он. –

Пока снег не пойдет. Потом до середины апреля дубак стоит. Это тебе не Сочи, климат паскудный.

Мы пошли в сторону общаги по пустынной в честь выходного дня Советской. Народ отсыпался после рабочей недели, пока никуда не спешил.

– Федь, кстати, а где ты свой грузовике держишь? А то что-то я его не вижу.

– Да за общагой ставлю, тут же не украдут, чего бояться? А так весь город четверть часа пешком в любом направлении, что их без толку гонять? А так у многих есть. Себе-то колеса не хочешь?

– Я домой хочу, если честно, – вздохнул я. – Легко бы согласился отправиться туда без всяких машин.

– Об этом, Вов, забудь, – сказал Федя жестко. – Все, считай, что ты для того света помер, нет тебя больше. Скоропостижно скончался. Судороги, понос и смерть там с тобой случились. А обратной дороги из таких ситуаций, как сам понимаешь, нет. Так все же?

– Что все же?

– Насчет машины.

– Есть предложения? – все же немного заинтересовался я.

– Ну… да, можно и так сказать, – подтвердил Федя. – Я же тебе рассказывал, по-моему, про трофейный склад в… одном месте.

– Было дело, – подтвердил я. – А что, не все еще растащили?

– Там место поганое, народ старается не соваться. Ну а мы, фонарщики, вроде как привычные, можем себе позволить.

– А тебе какой интерес голову под пресс еще раз совать?

– За хорошие машины город и платит хорошо. У меня товарищ был, Серега, с каким планировали, да погиб он с месяц назад. А так бы одну вытащили тебе, потом парочку для города, читсо на карман. Или даже в Сальцево бы продали, есть там надежный человек. Махнули бы на трофейные стовлы, их там много, а потом через Длинного бы на нашем базаре продавали, копейка бы и капала. Да и вообще товарищ нужен. Там дальше ЛЭП нетронутая, например, лезть боятся, а за высоковольтный провод город тоже платит отлично, у нас пока кроме колючки, ничего другого катать еще не наловчились. ТЭЦ вроде есть, уголь есть, а светим везде керосинками. Грузовик есть, напарника теперь нет, а так бы халтурили на пару. С таких ходок можно еще две зарплаты в месяц поднимать, а то и больше.

– Что за Сальцево? – споткнулся о непонятное название я.

– Да городишко тут неподалеку, верст сорок к югу. Там народ обживается, которому тутошние порядки не по нраву. Тоже населения тыщ десять уже, не меньше. Веселое место, если можно так сказать, ходи да оглядывайся, чтобы не облапошили. Но базар там хороший.

– А генератор? – напомнил я ему о его давешней идее фикс.

– За генератором гнать надо завтра, в долгий ящик не откладывая. Генератор – это навроде дара небес здесь. Где есть генератор, там, считай, уже безопасность, можно новый дом даже осваивать.

– А чего, здесь не делают? – удивился я. – Моторов же много, трудно ротор

со статором соорудить?

– Нетрудно, но дорого, да и не продают их просто так, каждый двигун на счету. Кустарям надо много чего добыть, чтобы потом свой генрик завести.

– Генрик?

– Генератор, в смысле, тут его так окрестили.

– Меня на завтра на летучку призывают, – напомнил я.

– Это я слыхал, – отмахнулся Федя. – Там ненадолго, а мы потом самое большее за четыре часа обернемся, до темноты запросто успеем. Я прямо туда за тобой заеду, все равно автомат из оружейки брать, я с одним тэтэшником за город не поеду.

– Как скажешь, – кивнул я.

Общага встретила шумом, волейболом во дворе, несмотря на дождь. Под навесом между двух корпусов, мужским и женским, большая компания жарила шашлык, тянуло дымом. Там смеялись, тренькала гитара, в общем, народ учился развлекаться без телевизора.

В самом корпусе тоже было суетно, в буфете, в который мы заглянули на чашку чаю, народу тоже хватало. Играл патефон, с хрипом извлекая из заезженной пластинки какой-то вальс, еле пробиваясь через гул голосов.

– Что-то людно для субботнего утра, нет? – удивился я, увидев такую картину.

– А тут буфет вроде как клуб. Если с темнотой на улицу не выйдешь, где еще собираться? Поэтому такие есть везде, и население в них ходит.

Взяли по стакану чаю с парой ватрушек у молодой задастой и грудастой буфетчицы, улыбавшейся всем в тридцать два зуба, отошли за столик у зарешеченного окошка.

– А шашлычные как же существуют со всякими хинкальными, что на Советской? По вечерам пусто?

– Ага, пусто, они с закатом прикрываются, – подтвердил Федя, размешивая в своем стакане не меньше пяти ложек сахару. – Кабатчики чаще всего и живут в этих домах.

– А если кто засиделся?

– Ну, у нас добежать до дому проблема небольшая, и ближе к ночи «пепелацы» объезд делают по улицам, подбирают тех, кто застрял. Кто-то на машинах ездит, тогда проще. Мы на «блице» покатим, так что без проблем.

– А если в темноте на улице оказался, то вероятность не дойти до дому какая?

Федя задумался, глядя в потолок, затем все же сказал, явно с сомнением:

– Ну, не так чтобы очень большая, скорее всего дойдешь, но… понимаешь, смерть очень уж плохая, если на тварей нарвешься. Это хуже чем собаки разорвали. И все равно – десять раз дойдешь, а на одиннадцатый нарвешься. Ты вот «пионеров» видел, так? А это ведь тварь обычная, не из гнусных.

– А что гнусное?

– Много чего. Призрака встретишь, например. Потом дойдешь до дома и там такое устроишь… Вон, месяца три назад на Свердлова мужик семейный жил себе, задержался где-то, пришел домой. Топором жену и ее подругу зарубил, второй на улицу выскочить успел, и еще соседа изувечил, который на шум прибежал.

– А с ним что? Убили?

– Нет, живым взять удалось. Случайно почти, он еще за одним мужиком по подъезду погнался, споткнулся и скатился вниз. А тот, не будь дурак, навалился на него. Ну и вышло, что отпустить страшно, а вязать нечем, да и не получится. Так и держал, пока еще люди не набежали, стали ремнями вязать. Сразу-то не видели, что он троих положил.