На пороге Тьмы
Шрифт:
Не, я расследование вести не собираюсь, не мое это дело, но вот интерес все же имеется. И если бы получилось узнать, то узнал бы с удовольствием. Потому что меня всегда напрягают непонятности в тех делах, в которые я вынужден ввязываться. И вот это – непонятность. А я уже ввязался.
– Федь, а там вообще что-то вроде ментовки есть?
– Где? – не понял он.
– Да в Сальцево этом самом.
– Естественно. Служба безопасности называется, они там и армия, и ментовка, и все что хочешь, вплоть до нашего Горсвета. А что?
Я
– Вообще ты прав, эпизодик странный. Так могут захватить в двух случаях – если за городом напали, или если… если кто-то… хм, даже странно, пока не слышал подобного. В любом случае любой выход за ворота у них тоже регистрируется. Фамилия есть, если тетка эта ушла в Сальцево, а потом оттуда вышла, то записи быть должны.
– Есть у кого спросить?
– Да есть, в принципе…, – слегка поморщился он. – Не очень люблю обращаться, но можно, можно… Да и нужно, мне это тоже как-то… так же, как и тебе, не нравится, в общем. Когда?
– Давай я тогда свою летную подготовку передвину, и сгоняем завтра, только Настю с утра на аэродром отвезу. – прикинув, предложил я.
По-другому и не получалось, послезавтра Милославский нас уже по своим делам дернуть может, а лучше бы хоть что-то выяснить до того времени. Есть у меня такая привычка – никому до конца не верить, особенно когда кто-то предлагает тебе чуть ли не особые права. Как профессор в данном случае.
– Лады, – кивнул Федька. – Заезжай с утра… во сколько это получается?
– В десятом часу.
– Давай, буду внизу ждать. Оружие получи, туда хоть дорога и не дальняя, но всякое случается. Народ с товаром катается, машины туда-сюда, так что бандитов тоже хватает.
– Да это понятно, – кивнул я, принимая от подошедшего буфетчика чайничек и тарелку с пирожками.
– Это мое, – сказал Федька и ловко скрал с тарелки пирожок с клубничным вареньем.
* * *
Да, чем больше суеты в этой жизни, тем больше ценишь добытый в трудном походе «тазик». Туда, сюда – даже по населенному центру Углегорска делать эти крюки пешком я бы задолбался, а теперь все прилично, на машине, как их сиятельство. Заехал в Горсвет, в честь завтрашней поездки получил карабин с двойным боекомплектом, оттуда сразу на аэродром рванул, время уже поджимало.
Сегодня весь персонал был в сборе. В ангаре было шумно, работали у всех машин, пахло лаком – Серега замазывал эмалитом заделанные дыры в плоскостях Настиного самолета. Сама «товарищ красный военлет» с грозным видом стояла на нижней плоскости самолета, одетая в широкие штаны с подтяжками и рубашку с засученными рукавами. Несмотря на такой наряд и общую чумазость, выглядела она удивительно сексапильно на мой взгляд, а всякие не мои взгляды мне по большому счету, до лампочки.
Здороваясь со всеми на ходу, я пошел в ее сторону. Увидев меня, Настя ловко спрыгнула на пол, придержав рукой кобуру, и направилась
– Закончила?
– Почти что, минут через десять закончу и поедем, – ответила она, неопределенно махнув рукой в сторону самолета, желая показать, с чем она должна закончить.
– Я подожду, – кивнул я, присаживаясь на грубо сколоченную скамейку, приткнувшуюся к кирпичной стене ангара.
– Лучше в учебный залезь и к органам управления привыкни, – сказала она. – Завтра занятия.
– Завтра не выйдет, – вздохнул я вполне искренне, потому как учиться летать хотелось. – Изменения в служебном статусе, завтра другие дела возникли.
– Блин, началось, – вздохнула она. – У нас и так одно занятие в четыре дня, куда еще его переносить?
– Ну… сложилось так, дома расскажу, – развел я руками. – Обещаю учить матчасть усиленно пока.
– Матчасть? – переспросила она. – Ну… взлетный вес у По-2 какой?
– Девятьсот двадцать два кила. И шестьсот шестьдесят пять у пустого.
– Мда? – глянула она скептически. – А скорость в момент отрыва?
– От семидесяти пяти до восьмидесяти.
– Ну ты смотри, запомнил, – засмеялась она. – Но ты все же не пропускай потом, ладно? Я на завтра подготовилась, целую лекцию сочинила, а тут…
Как бы то ни было, а в стоящий у дальней стены самолет я забрался. А что тут изучать? Приборчики все простые, вариометр, указывающий скорость снижения или подъема, альтиметр, указатели давления и температуры масла. Тахометр на стойке, пусковое магнето и заливной насос. Две педали, сектор дросселя, рукоятка управления с резиновой ручкой, как у велосипеда. И все. И что тут учит?
Похватался руками, сначала так, потом с закрытыми глазами, поерзал задницей в неудобном кресле – да и все, что еще делать в кабине?
– Пошли, я все! – крикнула Настя.
«Все» была не только она, собирались и остальные. Складывали инструмент, стаскивали рабочие комбинезоны, собираясь по домам. Мне было видно через открытую калитку, как Марат завел полуторку, оставив ее прогреваться.
– Развозите народ по домам? – предположил я.
– Конечно, темно же на улице, – кивнула Настя.
– А вездеходик, который АР-43, он чей? – поинтересовался я насчет интересной машины.
– Наш, аэродромный. Пока ты не появился, мы с Колей друг друга подвозили до дому на ней.
– А сегодня он как барин, один едет?
– Сегодня он как сторож, дежурить остается, – засмеялась она.
Действительно, Коля уже поднялся на второй ярус и стоял там у перил, с автоматом на плече, поглядывая на нас сверху.
Выбрался из тесной кабины на плоскость, спрыгнул на пол.
– Пошли?
– Есть хочу, давай купим что-нибудь домой, – сказала Настя, забираясь в машину.
– Я пирожки купил и молоко, – указал я на противогазную сумку, лежащую в машине. – Только остыли, небось, там еще горячие были.