На пороге Тьмы
Шрифт:
Но ничего не произошло. Я подогнал машину к опущенному шлагбауму аэродрома, остановил, огляделся, прислушался. Нет, все тихо. У входа в ангар стоят обе аэродромные машины, и полуторка, и АР-43 с поднятым тентом — вполне лихой джип советского производства, который в моей действительности в серию так пойти и не смог. А жаль, хорошая машина.
Работу они закончили, все уже переоделись, но никто не расходился. У меня сложилось впечатление, что из-за Насти, то ли она что-то сказала, то сами люди что-то почувствовали. Ну и хорошо, больше спасибо, мне так тоже как-то спокойней. Поздоровался со всеми, а заодно и попрощался,
— Как у тебя? — спросила она, когда машина тронулась с места и я развернул ее на узкой подъездной дороге, мешая снег колесами.
— В рабочем порядке. Кстати, ты не хотела бы недельку-другую в Сальцево пожить?
— Медовый месяц устроить решил? — улыбнулась она.
— Можно и так сказать, — кивнул я. — Только не с тобой, потому что я в городе останусь.
— С ума сошел? — спросила она вполне доброжелательно.
— Мне бы так спокойней было, если честно. Или больной объявись и просто дома посиди, никуда не выходя. Чем-нибудь подперев дверь для надежности.
— Даже вот так?
— Как-то так, — кивнул я. — Похоже, что мы кучу дерьма разворошили.
— Я не могу, у нас работы полно.
— Погода нелетная, справятся без тебя. Давай я завтра на аэродром сгоняю и скажу, что ты гриппом заболела. Давай?
— Нет, не давай. Обещаю только из ангара вообще не выходить. Годится?
Ну хоть так. Если честно, я просто упертого «нет» ожидал. У женщин как-то среднего не дано обычно, или истерика, или упертость. И никакой между ними золотой середины. Почему так, интересно? Мой личный опыт подсказывает, что в принятии решения женщины обычно руководствуются не оценкой обстановки, а исключительно манерой «подачи материала». Настя вот первое счастливое исключение из правила. Хотя, может я и не прав, настаивать не буду.
— Вообще не выходить, хорошо? То есть ни на секунду, — сразу начал я закреплять отвоеванные позиции.
— Вообще, — подтвердила она.
— Люблю тебя! — сказал я со всей искренностью.
В этот момент я любил ее особенно сильно за то, что она освободила меня от необходимости долго и безуспешно ругаться, чего я ожидал. Хотя и так люблю, что уж скрывать. Даже если бы поругались, то все равно бы любил.
До дома от Краснопролетарской доехали минут за пять. Когда я проехал мимо подъезда, не остановившись, Настя лишь спросила:
— Переутомился?
— Нет, проверяюсь просто. Ты тоже смотри.
— На что?
— Машины с кунгами, которые тут раньше не стояли, машины с людьми, просто люди, просто твари… всех ищи.
— Даже так? — насторожилась она.
— Ну да, примерно.
Но улицы вокруг нашего дома были пусты и темны, ничего подозрительного обнаружить не удалось. Была мысль плюнуть на все, развернуться, да поехать ночевать в «Деловой клуб» Шалвы, авось там свободный номер есть, да не озаботились ни сменой белья, ни туалетными. Так что в конце-концов приехали домой, загнав машину на задний двор, за забор, удивив тем самым коменданта Петра Геннадьича. Обычно я ее просто у подъезда бросал, но вот теперь не хочется так делать. Впрочем, ключи от ворот он дал без всяких возражений и забрал обратно после того, как мы вошли в подъезд через черный ход.
— Петр Геннадьич, не интересовался
— Интересовался? — не поняв, переспросил он.
— Не заходил никто, не спрашивал?
— Нет, не было ничего такого. А кого ждешь?
— Да никого… желательно. Ладно, до завтра.
И не дожидаясь продолжения разговора, мы заторопились вверх по лестнице. В квартиру, под удивленным взглядом Насти, вошел с пистолетом наизготовку, с ним поворотливей получается чем с карабином, но никакой засады не обнаружил, ни в уборной, ни под кроватью. А больше прятаться у нас и негде. Все, в безопасности. Задвинул засов, потом палку от швабры взял и упер ее одним концом в дверь, под самую ручку, а другим в косяк двери в ванную. Теперб ее еще так просто не вышибешь, хоть она и без того крепкая, из цельного дерева.
— Ты поесть купил, параноик? — спросила Настя, стаскивая с себя тулупчик.
— Ага, — кивнул я, выкладывая из сумки свертки с едой. — Хлеб, масло, сыр, колбаса… что-то забыл?
— Нет, все нормально. Ух, хорошо как дома! — на спинку стула упал стянутый толстый свитер. — Тепло и тихо, что еще нужно?
— Да уж, — согласился я с ней, стаскивая с ног влажные ботинки. Надо на батарею их поставить, чтобы просохли к утру.
— Я просто бутеров нарежу и чаю, хорошо? — спросила Настя уже с кухни.
— Более чем.
Я вроде и пожрать вкусно люблю, и одновременно с этим к еде равнодушен. Есть что в пасть закинуть — и ладно. И ем когда на ум придет или когда получится, никакого графика. Даже удивляюсь тем людям, у которых и война отдельно, и обед по расписанию. Это совсем не про меня.
— Любимый, а может быть мне с тобой поездить? — вдруг спросила Настя, выглянув с крошечной кухоньки.
— В смысле? — я снял кобуру с пояса и положил на тумбочку у кровати.
— А в самом прямом. Для страховки, будешь вроде как с партнером, вроде как в американских фильмах про полицию.
— Я с Федькой…
— С двумя партнерами, еще лучше.
— Ты бы стрелять пока поучилась, — попытался я увести разговор в сторону, попутно судорожно обдумывая ее предложение. — И у тебя же работы полно, с чего вдруг?
— Да нет никакой работы особой, так, профилактика. Не дома же всем сидеть, вот и возимся. Без меня справятся.
Казалось бы надо сразу отказывать, да вот какое дело: пока она от меня далеко — я беспокоюсь больше. Мобильной связи здесь нет, чтобы каждые десять минут звонить и спрашивать все ли в порядке. Да и такой момент надо учитывать — захвати ее кто-то плохой, и я… да что я тогда, тогда все уже. А когда рядом, то вроде и защитить можешь. Может и иллюзия, а может и нет.
А вот с другой стороны совсем никак, потому что если ситуацию с Ромой я правильно обсчитал, то я и есть основная мишень. Ну и Федька, наверное. А Настя… а что Настя? Меньше знает? Так это только до нынешнего вечера, а так любой злодей понимает, что дома я ей вполне могу все рассказать. И расскажу, обязательно все расскажу. А если бы даже не рассказал, то враг в этом быть уверенным никак не может, а значит…
— А давай, поехали, — сказал я в тот момент. Когда она явно готовила длинную возмущенную речь. Пусть уж рядом будет, мне за нее и отвечать. И к тому же… она ведь не Принцесса-На-Горошине, она человек опытный и боевой.