На пороге Тьмы

Круз Андрей

— Не, не думаю, — он хлопнул сложенными перчатками по ладони. — КПП здесь комендачами укомплектовано, а что комендачи, что разведбат к Червонцу не очень.

— Можно договориться давно было с КПП.

— Не, ни хрена, — усмехнулся он. — У них постоянная ротация личного состава здесь, чтобы не договаривались. Да и что, они после каждого прохожего звонить будут? Если на Пашу не наткнемся, думаю, что никто и не заметит.

— Тетка из гостиницы стукнуть может что интересовались, — возразил я, но сам же себе и ответил: — Только она сто пудов подумала, что мы к

нему и пошли. Так что стукать не обязательно.

Пошли через базарчик напрямую, поглядывая что на прилавках разложено. Бросилось в глаза изобилие всякого варенья, все больше из лесной ягоды. Сначала подумал, что на обратном пути надо будет прикупить, но потом не выдержал — остановился возле немолодой тетки в огромном тулупе и прикупил пару литровых банок малинового. И так люблю, и опять же за лекарство сойдет, случись простудиться. Тетка обрадовалась и сразу засобиралась домой, попутно жалуясь на холод и топая огромными валенками, чтобы ноги согреть.

Я положил банки в брезентовую сумку, что на боку висела, и между ними впихнул свой блокнот, чтобы не брякали. Федька хмыкнул, но комментировать не стал.

В отличие от домов вокруг площади, деревянное здание трактира «Зорька» было выстроено уже «попаданцами» — добротно, из массивных бревен, к сожалению покрашенных все той же отвратительной бурой краской, которой в этих краях покрыта чуть не половина поверхностей. Обили снег на крыльце, зашли, толкнув увесистую дверь, обитую чем-то изнутри для тепла, выпустив на улицу облако пара.

В зале было пустовато, рабочий день на лесопилке и у лесорубов пока еще не закончился, а в основном они и составляли основную массу посетителей. Столика три всего были заняты, за двумя ели, а за одним уже пили, причем всерьез, судя по мутным глазам троих мужиков и заплетающейся речи.

Расстегивая тулупы на ходу, мы дошли до столика у окна, причем я с удовлетворением отметил, что крыльцо краснокирпичного дома напротив просматривается отсюда как нельзя лучше. Подходить к нам никто не спешил, так что пришлось самим идти к стойке, за которой стоял толстый мужик с красной мордой и рыжей бородищей. Меню, написанное от руки на сером куске картона, нашлось там же. Заказали пельмени и чайник чаю. Буфетчик кивнул, сказал: «Принесу».

— Пельмени хоть хорошие? — спросил я у Федьки.

— Раньше хорошие были, насколько я помню. Тут только их заказывать и стоит. Может по песярику с холоду, а? Чего нам с него сделается? Дважды.

— По чуть-чуть? — переспросил я. Оно бы не надо, с одной стороны, но с другой… замерзли за поездку, сейчас бы и вправду чего-то такого… — Давай, зальем по соточке и больше ни-ни.

Водку хозяин налил сразу, в маленький графин. Бутылка была с мороза, так что потребительские качества напитка с наступлением зимы улучшились. Еще нам выдали два соленых огурца, больших, пахнущих чесноком, крупновато нарезанных на блюдца — незамысловато, но идеологически правильно.

Вернулись за стол, поглядели в окно. У подъезда краснокирпичного дома никакого шевеления. Стоят три машины, санитарный «додж», явно перестроенный в обычный транспорт,

«кюбель» вроде моего, но перекрашенный в белый цвет, и большой полноприводный «штайр», явно хозяйский, за лимузин работает. Не, нормально Червонец здесь устроился. Нормально. По принципу первого в галльской деревне.

— Гля, «штайр» как тот, что в Порфирьевске, — сказал я. — Пригнал бы и ездил, фигле ты?

— Ну блин… ты тот пока даже мыслями не трожь, — засмеялся Федька. — Он мне на будущее. Давай? — он плеснул в стопари грамм по тридцать, явно решив растянуть удовольствие.

— Давай, глядеть на нее, что ли?

Зацепил вилкой кусок огурца, чокнулся с Федькой, заглотнул водку. С мороза даже вкуса не ощутил, но в груди резко потеплело. Приятно, черт возьми.

— Долго сидеть будем? — Федька откинулся на спинку стула и начал разминать в пальцах папиросу. Портсигар он бросил перед собой на стол.

— Ну хотя бы пока не поедим.

Откровенно говоря, конкретного плана у меня не было. Никакого. Что делать дальше — без понятия. Вот и решил посидеть да поглядеть, может увижу что-то такое, что на мысль натолкнет. Даже просто Пашу искать — а как? Ходить по городу и у всех подряд спрашивать? Думаю, что так мы себе проблем скорее найдем.

Хозяин принес две тарелки с горячими пельменями и плошку сметаны. Выставил все на стол, буркнул что-то вроде «приятного аппетита» и величаво удалился обратно за стойку.

— Под пельмешки? — оживился Федька, снова хватаясь за графинчик.

— Ну… давай.

Под пельмени вроде тоже правильно пошло, совсем на душе потеплело. И сами пельмени оказались очень даже ничего, и сварены правильно, как раз в меру, и не сырые, и не разварились. Ели не торопясь, растягивая удовольствие. И как оказалось — не зря, как раз когда я макал в уже теплую и расплывшуюся сметану последний пельмень, к дому напротив подъехала еще одна машина. Подъехал серый пикап «додж» с металлическим кузовом, над которым был натянут явно самодельный тент.

— Федь!

— Вижу!

Водительская дверь открылась, из кабины выскочил среднего роста плечистый парень в черной вязанной шапочке, натянутой на самые уши. Короткая дубленка «попаданческого стиля», теплые сапоги вроде тех, что я в Сальцево купил, а сегодня забыл надеть, на плече стволом вниз ППШ. По местным стандартам — все признаки процветания налицо. А если и машина его, то вообще первый парень на деревне.

— Думаешь этот, как его… Мышацкий? — спросил Федька.

— Мышлицкий, если мне память не изменяет, — ответил я. — Мышлицкий Бронислав Владимирович.

— Не похож на еврея, брови белые, — заключил Федька.

— И имя с фамилией тоже не похожи, — вынужден был согласиться с ним я. — Поляк, насколько я понимаю.

Мышлицкий, если это был он, зачем-то постоял на улице с минуту, словно кого-то ожидая, но затем быстро поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.

— Сидим дальше, — сказал я после того, как дверь закрылась, а пустые тарелки из-под пельменей были отодвинуты.

— Чайку и десерт? — сразу предложил Федька. — Не так же сидеть?