На пороге Тьмы
Шрифт:
Спаоги заскребли по доскам, руки вцепились в верхнюю доску. Подтянулся, перевалился животом, чуть не упал, подхватил карабин, болтавшийся на одноточечном ремне, побежал дальше, по хорошо видимым следам на снегу. Двор небольшой, дом двухэтажный, на какую-то контору похож. След метнулся налево, к углу. Я все же сдержался, взял на прицел словно из черной бумаги вырезанный край дома, пошел мелкими шажками вправо, «нарезая пирог», чтобы не вылететь сразу под пулю.
Никого. И калитка со двора на улицу нараспашку. Бегом к ней, выглянул осторожно — в конце переулка кто-то бежит изо всех сил. Прицелился, выстрелил пару раз, стараясь угодить в ноги, но не попал ни разу. А
Я огляделся — никого, хоть в доме стрельба и стихла. Блин, один я тут, получается, но Пашу отпускать никак нельзя, ни на минуту. Кто знает, может у него здесь хата с месячным запасом жратвы есть, или просто кто-то спрячет. Пересидит проблемы и свалит. Нет, нельзя отпускать, он мне нужен.
Перебежал переулок, опасаясь, что Паша выцелит меня на фоне белого снега, ночь лунная, света много. Прижался к забору рванул вдоль него, сильно согнувшись и ощущая, как быстро устают ноги от неудобного положения. Заниматься надо было больше физкультурой, блин. Через забор перескочил раньше, решив пробежать через двор. Высунулся из-за угла и сразу чуть не поймал автоматную очередь, эхом разлетевшуюся по темным дворам и разлохматившую бревна. Я рванул в противоположную сторону, обегая дом и удерживая карабин у плеча. Услышал какой-то шум, словно что-то осыпалось, а когда высунулся — стрелка уже и след простыл, но снег опять выдал, куда он побежал.
Снег сейчас мой союзник, ведет безошибочно. Вот пашины следы, вот он крался, вот присел, вот развернулся и побежал. Ага. Понятно что за звук был, он по поленнице поднялся и в следующий двор перескочил. Я рванул следом, по раскатывающимся и осыпающимся поленьям, сверху оглядел соседний двор…
— С-сука! — я вскинул карабин, притянул его к плечу, пытаясь в темноте поймать перебирающуюся через дальний забор фигуру в диоптр.
Грохнули подряд три выстрела, приклад несильно толкнулся, а фигура дернулась и неуклюже упала на противоположную сторону забора. Есть, попал! Не убить бы только, но я ниже туловища целился.
Спрыгнул в следующий двор, попытался пробраться между двумя сараюшками, зацепился ногой то ли за ведро, засыпанное снегом, то ли за другую какую хрень, но опять чуть не упал. Перебежал к дому, увидев за окном перепуганное хозяйское лицо, показал ему «фак» и бросился к калитке — сбоку зайду, я не псих.
На улице, ни под забором, ни в каком другом месте тела не было. И вообще ничего не было, кроме кровавых пятен, вытянувшихся в цепочку и ведущих куда-то за магазин «Продукты». Тоже, кстати, Матвея Червонцева предприятие. Увидел, как шевельнулась за штакетником тень, упал на живот, прямо так, с разбегу, не хоронясь, приложился к оружию. Огонь мы открыли одновременно. Очередь прошла надо мной, он не успел прицел поправить, а мои пули пробили доски, спугнув стрелка. Я хорошо разглядел, как тот кривобоко побежал к магазину. Выстрелил в него пару раз, сменил магазин, подскочил и рывком добежал до крыльца, тяжко дыша.
Так, теперь дом между нами. Куда теперь? Откуда его брать? Лево-право? А, хрен с ним, влево, для разнообразия хотя бы…
За углом никого, за следующим углом опять никого. Гадство, мать его, Паша, сцуко, урою, тварь! Опять куда-то сдернул… ага. Вон кровища-то, перевязаться не успеваем? А льет хорошо, сейчас я до тебя доберусь… или ты до меня.
Во двор не полез, цепочка следов шла в сторону следующего двора, вдоль переулка. Он опять через забор, а ведь силы теряются. А с силами не только скорость, но и меткость заодно. Нет, достану, достану, и за ноздри притащу обратно, туда, где с тобой беседовать будут с помощью
У углового столба, что обозначал раницу двух дворов, присел, вгляделся. А вот он, идет-качается, от меня… решил опять маршрут сменить…
Вздохнув, положил карабин на штакетник. Прицелился. Ноги, мне ноги нужны… вот так… хорошо…
Грохнуло раз, второй, на третий силуэт человека дернулся и завалился в снег, боком, неуклюже, кажется даже заорал, но я не уверен, может и нет. Теперь уже я через забор, рывком, как можно быстрее… а ножки-то подгибаются у самого, и от усталости, и со страху… я ведь чуть в штаны не накидал… и еще ни хрена не закончилось.
Не вижу я его, он за какие-то доски наваленные свалился. Может без чувств, а может уже в меня целится. Опять «пирог», только колени повыше поднимаю, чтобы снова за какое-нибудь ведро не зацепиться. А слышу ведь что-то, слышу… стонет? Ну и стони, стони, пока стонешь — меня плохо слышишь.
Паша выронил автомат, когда падал, тот отлетел далеко в снег и зарылся. А в руке у него был кольт, маслянисто поблескивающий вороненными боками в скудном свете. Он успел его достать и даже дослать патрон, но развернуть в мою сторону времени не хватило — я держал его на мушке и мог превратить в решето в любую секунду. Еще разглядел ранения — в первый раз я попал не в ноги, а куда-то ему в бок, светлая короткая дубленка была перепачкана в крови. А вот второе ранение было в ногу, прямо над коленом виднелось огромное выходное отверстие, из которого потоком лилась кровь. Тяжкая рана, от такой и сдохнуть можно, надо будет жгут накладывать.
— Ну чего тебе от меня надо, а? Вов, что я тебе сделал? — вдруг неожиданно сказал Паша. — Отстал бы ты, а? Чисто по дружески.
Я как-то даже не думал, что он меня узнал. Странно. А может и не странно, это у меня сейчас адреналина в крови столько, что соображаю с трудом.
— Ты ствол сперва брось, — сказал лишь ему. — А потом поговорим.
— Сначала ты скажи.
Голос у него был слабый и тихий, с хрипом.
— Паша, пистолет на снег, потом все скажу.
— Да и хрен с тобой, не говори, — криво осклабился он и направил на меня свой кольт.
Я не выстрелил, не смог, и не «по дружбе», а потому что мне он нужен был живым, край как нужен, поэтому просто нырком ушел за кучу досок, успев подумать о том, что я идиот: если у него остались гранаты, то мне хана. Но граната не прилетела, треснула одинокий выстрел — и все.
— Твою мать, — сказал я, поднимаясь на ноги.
Я догадался. Пусть и осторожно, но уже спокойно обошел доски и уставился на труп. Он ткнул себе пистолетом под челюсть и нажал спуск. Мозги черным венцом выбросило на снег, говорить было не с кем.
— Что же ты так зассал, а? — спросил я у мертвеца. — Теперь выходит, что я за тобой впустую столько гонялся. Козел ты, Паша, жил сволочью и сдох как этот самый… тьфу!
Так, ладно, а в карманах-то у тебя что? И сумка брезентовая на боку болтается вроде моей. Вот и поглядим.
Автомат, кольт сорок пятого в отличной кобуре, нож хороший… но это все фигня, мне не до трофеев… хотя и возьму, не бросать же. Так, в сумке… записная книжка — сразу ко мне в карман. Деньги, купоны из Углегорска и сальцевские… а ведь до хрена, тут тысячи и тысячи, Паша все же доходец имел и все свои сбережения, видать, собрал, когда на крыло встал. Ничего, мы с Федькой им тоже применение найдем. Так, книжка какая-то… карта области, с пометками. Это уже может быть что-то!