На пороге вечности
Шрифт:
Бессмертие наших душ не дает нам право говорить о любви к человеку в прошедшем времени. Любовь не побеждается смертью тела. Поэтому с полной уверенностью можем говорить о том, кто отошел в мир иной: «Я люблю этого человека». Душа человека живет вечно, любовь не умирает. Если же мы допускаем, что наша любовь осталась в прошлом, значит, признаём и свое неверие в Бога. Но смерть прерывает лишь внешние контакты людей в этом мире, она не может прервать истинной любви. Любовь духовная к людям прекратиться не может и в ином мире. И любовь никогда не остается без плода.
Но
Да! Больше всего на свете мы должны учиться любви. И, по слову святителя Феофана Затворника, не только все предать в руки Господа, но еще благодушествовать, радоваться и благодарить. Есть что из нас «выбить», вот Господь направляет на нас столько молотков, которые и колотят со всех сторон. Не нужно мешать им своим противлением, недовольством. Дайте им свободу, пусть, не стесняясь ничем, совершают над нами и в нас дело Божие. Господь любит нас и взял нас в руки, чтобы вытеснить все негожее. Ко всему этому следует еще приложить любовный взор, любовный тон речи, любовное обращение и, главное, не говорить о несправедливости. Смотреть на окружающих как на орудие Божие, действующее нам во благо. И всегда благодарить: «Слава Тебе, Господи!»
Подвижник благочестия XX века схиигумен Иоанн (Алексеев) советует при скорбях углубиться в Священное Писание, в творения святых отцов и в молитву. И тогда опытно можно почувствовать мир и тишину в душе. Своим рассудком как ни рассуждай, без Божией помощи сами мы не можем управиться и умиротворить других.
Если мы чаем радостной встречи с нашими близкими, то не можем быть равнодушны, нетерпимы и холодны к ним в этой жизни. Нам необходимо научиться любить их, кротко переносить их немощи и прощать обиды. Преподобный Антоний Великий говорит, что в загробном мире мы будем разделять участь с теми, с кем в этой жизни делили радость и горе.
Связь между любящими не прерывается, когда они оказываются по разные стороны порога смерти. Широко известен обычай русских крестьян прибегать к молитвенной помощи своих усопших односельчан и предков. Так, во время засухи вместе с молебном о дожде принято было служить панихиду на кладбище. Для этого все жители во главе со священником отправлялись туда крестным ходом. Часто после панихиды не успевали даже дойти до дома, как уже начинался дождь.
В христианской литературе много трогательных примеров помощи не только живых усопшим, но и наоборот.
У православного писателя Владимира Крупина есть рассказ, в котором описана реальная история.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес. «А я очень торопился, – сказал отец Павел, – и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром
Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко. Я был в облачении. Я поздоровался и говорю:
– Ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся:
– Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла.
А на стене – ее фотография. Я показываю на фото и говорю:
– Вот именно эта женщина просила вас навестить.
А он с таким вызовом:
– Значит, вы с того света за мной пришли?
– Нет, говорю, пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни: завтра с утра приходи в храм.
– А если не приду?
– Придешь, мать просит. Это грех – родительского слова не исполнять.
И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла. Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
А вечером я последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого – т емный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедовался, и что она уже с ним виделась.
Тут я уже сам с утра пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг».
Во время Русско-японской войны 1904– 1905 годов Иван Алексеевич Беляев работал военным врачом. Его полюбила медицинская сестра, дочь генерала. Она сказала:
– Иван Алексеевич, если вы не женитесь на мне, я покончу жизнь самоубийством. Жить без вас не могу.
– Да я и не собираюсь жениться, – ответил он.
– Ну, тогда, если вы скажете мне об этом окончательно, меня не будет в живых.
Врач написал письмо матери, прося совета, как выйти из этого тяжелого положения.
– Пожалей ее, Ваня, женись на ней, – ответила мать.
Свадьба состоялась. Но через некоторое время Иван Алексеевич заразился в лазарете тифом и умер. Любящая жена впала в отчаяние. Однажды она сидела в комнате и вдруг видит: входит ее дорогой Ваня. Забыв, что он умер, она вскочила от радости. А он подошел к столу, взял карандаш, держит его вертикально и пишет. Еще миг – и муж исчез.
Жена схватила написанное: «Боже, это его почерк… Он был у меня, я его видела… Боже, благодарю Тебя!»
Иван Алексеевич написал:
Смерть есть к жизни возрожденье,
К жизни той, где смерти нет.
Записку эту жена берегла как святыню. От пережитого ее вера в Бога окрепла.
У митрополита Антония Сурожского есть такой рассказ.
В небольшом провинциальном русском городке, который во время Гражданской войны переходил из рук в руки, Зоя, женщина лет двадцати пяти, с двумя маленькими детьми оказалась в ловушке. Она скрывалась в надежде, что наступит время, когда ослабнет внимание тех, кто ищет их смерти, и они смогут убежать.