На пороге

Подольский Владимир Анатольевич

Вследствие чего, для поднятия боевого духа, Павел присвоил себе диктаторские полномочия и устроил ликбез по вопросам борьбы без правил. С краткой лекцией – «русский танец «в присядку» является на самом деле тренировкой в нанесении ударов по нижним конечностям неограниченному числу противников, примерно аналогичную функцию имеет и украинский «гопак»» – и практическим показом приёмов борьбы «один в поле - воин». «Одним» был, конечно, дядя Паша, а роль «поля» вынужденно исполняли все прочие. Барсик тоже поддался всеобщему веселью, с урчаньем носился вокруг сражающихся майора и двух лейтенантов и имитировал опасные

атаки.

В результате тренировки Пётр получил случайное, но болезненное поражение в пах, – «прыгай на пятках, сразу пройдёт», попрыгал, правда, прошло – а Сергей несколько условно смертельных ударов в солнечное сплетение, в основание шеи и прочие места. Сам Павел не пропустил ни одного удара.

В конце концов, Павел прекратил тренировку «за выбытием личного состава из строя», поставил всем «неуды» и объявил благодарности за старание. А также посетовал, что нет тут его знакомого, армейского прапорщика Перепёлкина, который в его бытность, таких салаг, как эти лейтенанты, сражал пачками, а таких майоров как он – по двое и по трое одновременно. При этом «не потея и не пыхтя громче паровоза». После тренировки все пошли купаться, – «ух, холодная!» - растёрлись полотенцами и пришли в оптимистичное расположение духа. Барсик, правда, не стал окунаться, только зашёл в воду и напился.

Оказалось, что Павел порезал во время купания свою многострадальную ступню, то ли об стекляшку, то ли о створку ракушки, но пока Сергей бегал за йодом, кот старательно зализал рану, и кровотечение прекратилось. Павел не препятствовал. Ногу, тем не менее, смазали лекарством. Решено было отдыхать до вечера, с тем, чтобы выехать в ночь, когда движение на федералке не такое интенсивное. Пётр и дядя Паша улеглись поспать, а Сергей заснуть не смог, открыл свой ноутбук и снова углубился в чтение монографии академика Костина, поминутно вставляя в текст свои замечания, вроде: «чушь!», «в этом что-то есть», а чаще всего: «как я сам не додумался!» Кот бродил по окрестностям, иногда принимался мышковать, а затем устроился рядом со спящими и тоже, казалось, задремал.

Однако, оказалось, что на сегодня лимит приключений ещё не исчерпан: Барсик вдруг приподнялся и глухо заворчал. На поляну со стороны Самары въехали два микроавтобуса и остановились неподалёку. Вышедшие из них люди принялись доставать из автомобилей раскладные столики и стулья и устанавливать тенты. Три персонажа отделились от толпы приехавших и направились к отдыхающим.

Павел Васильевич проснулся от урчания кота, похлопал спящего Петра – «подъём!» – и, из положения полулёжа, с интересом осмотрел гостей.

Один из них, видимо главный, средних лет, в хорошем костюме, с расстёгнутым пиджаком, шёл впереди, за ним следовали «двое, одинаковых с лица», хорошо накаченные молодые парни, в спортивных костюмах. Один из них поигрывал телескопической дубинкой, взмахом раскладывая её, а после со щелчком складывая. Подойдя поближе, компания остановилась, вперёд вышел «пиджак» и повелительно сказал друзьям:

– Сейчас сюда приедет вице-префект, («кто-кто?») вам пять минут, чтобы собраться и уехать.

– А он что, заразный? – невинно спросил в свою очередь Павел, поглаживаю по загривку урчащего Барсика.

– Что...?

– Я спрашиваю, зачем нам уезжать, поляна большая, тут ещё три вице-префекта поместятся...

–

Я сейчас вызову милицию, и вас оштрафуют за разведение костров в неположенном месте.

– А мы развели? – Павел развёл руки, и делано осмотрелся.
– В неположенном месте? И где же? (На поляне, правда, виднелось несколько старых, прошлогодних кострищ.)

– Тогда за мытьё автомобилей.

– А мы разве мыли? Что же они такие пыльные?

– Короче, ясно, по-хорошему ты не понимаешь! Ребята! – пришедший повернулся к безучастно стоящим позади его «одинаковым», – господин перегрелся на солнце, окажите ему первую помощь!

– Чо?

– Макните его! И этих, тоже!

«Пиджак» извлёк из подмышечной кобуры пистолет и указал им в направлении речки:

– В воду!

Так как его приказу никто из друзей следовать не поспешил, то «одинаковые» подступили к Павлу, ухватили его за руки и поволокли к близкому берегу речки. Павел вяло переставлял ноги и не сопротивлялся.

Пиджак же схватил за шиворот Сергея, с намерением отправить его следом. Петя бросился ему на помощь, но Сергей уже удачно попал «пиджаку» пяткой в пах, а когда тот взвыл и согнулся, выронив пистолет, задал ему пинком общее направление к освежающей речной глади. Пистолет от дополнительного удара ногой полетел следом, но опередил своего владельца и, описав красивую дугу, с весёлым бульком канул в воду.

Тем временем, дотащенный «одинаковыми» к реке, Павел вдруг активизировался. Подтянул своих носильщиков поближе и, перейдя, так сказать, в нижнюю стойку, нанёс одному удар ногой в голень, а другому пяткой в живот, приведя их тем самым в состояние полного равнодушия к окружающему миру и сосредоточения на собственных нелёгких переживаниях. Один качок скатился с обрывчика в воду сам, а другому Павлу пришлось мягко придать некоторое ускорение, приведшее к аналогичному результату. Телескопическая дубинка также полетела в гостеприимную водную гладь.

Внезапное погружение наполовину в воду, наполовину в прибрежный ил взбодрило «одинаковых» и они завозились в грязи, пытаясь выползти на берег по невысокому, но крутому обрыву, сопровождая свою деятельность невнятными, но страшными угрозами. Сгрудившаяся в отдалении у микроавтобусов тусовка вовсе не поспешила на помощь агрессорам, но наоборот, ржала в голос и показывала пальцами, побросав наземь извлечённые из машин вещи.

«Пиджак» же, с трудом выпрямившись, ощутил настоятельную потребность позвонить кому-то и полез во внутренний карман своего, извините за тавтологию, пиджака. Только он достал телефон, как в битву вступил, до этого с трудом удерживаемый Петром Барсик. Возможно, он посчитал этот предмет оружием.

– Нельзя! – только и успели крикнуть в один голос Павел и Пётр, но кот уже летел по воздуху в великолепном прыжке. Он ударил «пиджака» в живот грудью и отскочил, попутно полоснув острейшими когтями по нагрудному карману. Переданный «пиджаку» импульс заставил того рухнуть спиной с обрыва в холодные майские струи. Попутно вернув в исходную позицию самого бойкого из «одинаковых», голова которого на его беду уже показалась над обрывом. Недешёвый мобильник хлюпнул в грязь и был притоптан в неразберихе ретирады. Со стороны микроавтобусов раздались одобрительные выкрики, молодецкий свист и даже аплодисменты. Но, вдруг они оборвались.