На прикладе насечки, на сердце рубцы
Шрифт:
– То было вчера. А сегодня рисковать совсем неохота…
– А если придется рискнуть?
– Не придется. Я живу по расписанию барона Мюнхгаузена. Подвиг у меня утром, с восьми до девяти ноль-ноль. А сейчас, извини, двенадцатый час…
– А ради меня ты бы мог рискнуть жизнью? – полушутливо-полусерьезно спросила Марьяна.
– Даже не сомневайся. Но только в виде исключения…
– Как думаешь, Дашу найдут?
– Надеюсь.
– А о чем ты с ней говорил в больнице?
– Я выводил ее на чистую воду.
– Ты
– Поверь, помидоры уже завяли…
– А меня ты любишь?
– Подожди немного, я сам тебе об этом скажу…
– Жду.
Степан внимательно следил за дорогой – и вперед смотрел, и назад поглядывал. Особенно осторожен он был на серпантине. Даша и ее пособники в розыске, но вдруг они вместо того, чтобы отступить, прибегли к наступательной тактике. Ведь если убить Степана, то как доказать причастность Даши к убийству Ильинского?..
Его могли подрезать на крутом горном повороте, могли расстрелять из автомата. Он думал об этом и жалел о том, что согласился отправиться в Денеси-но. Не за себя переживал, за Марьяну… Ждать недолго, скоро он признается ей в своих чувствах.
Но его опасения оказались напрасными. Они беспрепятственно добрались до поселка, выехали на Вишневую улицу.
– Думаю, Паша уже должен был уехать, – сказала Марьяна, прежде чем выйти из машины.
– Может, уехал, а может, и нет…
Степан не отпустил девушку одну. Закрыв машину, отправился в дом вместе с ней.
Во дворе он встретил бывшего своего одноклассника Юрку Рябкова. Сразу даже не узнал его, настолько взросло тот выглядел. Да и лицо у него чумазое, потому что копался в моторе стареньких «Жигулей». Степан перекинулся с ним парой дежурных фраз и продолжил путь. Сначала надо с Пашей разобраться, а потом и разговоры вести.
В недавнем прошлом Марьяна жила со своим парнем в пристройке к дому. Отдельный вход, две комнаты, беспорядок, вещи валяются как попало, резкий запах табака и перегара.
– Кажется, Паша никуда не уехал, – сказала Марьяна.
Она быстро собрала свои вещи, уложила их в сумку. Она спешила убраться отсюда, пока не появился ее бывший парень. Да и Степану встреча с ним не улыбалась.
Юра стоял возле машины, глядя, как его бывший одноклассник вместе с Марьяной входит в дом. В той же позе он оставался, когда они выходили из пристройки.
– Степа, так это ты Пашку сделал? – спросил он, растягивая рот до ушей. – И Марьяну отбил, и его причесал…
– Ну, я же не виноват, что влюбился.
Степан нарочно сказал это громко, чтобы слышала Марьяна. Она шла к дверям в другую половину дому, чтобы забрать у хозяйки паспорт. Услышав слова Степана, она обернулась и радостно засмеялась.
– Девчонка знатная…
– А ты разве здесь жил?
– Нет, это жены дом… Знаешь, Пашка тут рвал и метал. Друзья тут к нему вчера приехали, всю ночь бухали.
– А сейчас они где?
– Как проснулись, на море отправились. Полдень, жара, а
– С удовольствием. Но не сейчас… Ты извини, нам уже пора…
– Ну, ну, бывай!
Марьяна забрала свой паспорт, так что можно уходить. Некогда было разговаривать с Юркой. Степан подал ему на прощание руку и повел свою девушку к «Фольксвагену».
Он открыл ей дверь, помог сесть в машину. И в это время появился Паша. Он был не один, с друзьями, с двумя такими же здоровяками, как он.
– Стой! – заорал парень, увидев Степана. – Стой, козлина!
Но Степан его не послушался. У него был запас времени, и он им воспользовался. С виду неторопливо, но быстро сел за руль, завел машину и был таков.
Они ехали, выбивая пыль из-под колес, а Паша со своими дружками бежал за ними, размахивая кулаками.
– Не догонишь! Не догонишь! – Марьяна развернулась к бывшему парню лицом, встав коленями на сиденье. И рукой помахала. – Он догоняет, я удираю. Некрасиво как-то.
– Ты не удираешь, ты отступаешь. И правильно делаешь. Ему же лучше будет… Не жалеешь, что бросила его?
– Нисколько. Надоел он мне. Большой и глупый… И вообще… Давай не будем о нем говорить? Как будто его никогда не было.
– Хорошо! Ну что, в Новороссийск поедем? Или здесь переночуем? – спросил Степан.
– Где здесь?
– Ну, родители в Новороссийске, дом свободен…
– Какой дом, возле моря или на горе?
– На горе всегда свободен…
– Если на горе, то я согласна.
– Там удобств нет.
– Есть. Ты – мое удобство… Мне с тобой удобно. И очень-очень хорошо… А потом, это несправедливо.
– Что несправедливо?
– Ну, с Пашей у нас… Да, мы же договорились не вспоминать о нем… Я теперь только о тебе могу думать. И должна… Прямо сегодня… Но только там, наверху… Где ты был с Дашей…
– При чем здесь Даша?
– При том, что я не хочу о ней думать, но не получается… Ты как-то сказал, что был с ней в своем доме… Теперь ты должен перебыть со мной, там… Именно в той постели… Ты меня понимаешь?
Степан не ответил. Он молча направил машину вверх по улице, в противоположную сторону от моря.
Не так давно была у него мысль сохранить память о Даше. Быть с Марьяной, но про нее помнить. И для этого постель в старом доме оставить в неприкосновенности. Но Марьяна как будто почувствовала настрой его души. Она хотела стереть из его памяти приятные воспоминания о Даше и заполнить освобожденное место собой… Что ж, пусть будет так.
Он не стал загонять машину во двор дома. Зачем? Ведь они приехали ненадолго. А если вдруг задержатся до утра, никогда не поздно поставить ее за ворота. К тому же Степан очень спешил, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Мысль о том, что его ждет в ближайшем будущем, будоражила воображение.